Сергей александрович. Великий князь Сергей Александрович: тиран или мученик
Великий князь Сергей Александрович: тиран или мученик?
Живые свидетельства: «за» и «против»
«Лицо его было бездушно… глаза, под белесыми бровями, смотрели жестоко», - писал французский посол М. Палеолог. «Великий князь Сергей Александрович прославился пороками», - заявлял князь-анархист Кропоткин. Ему вторил левый кадет Обнинский: «Этот сухой, неприятный человек… носил на лице резкие знаки снедавшего его порока, который сделал семейную жизнь жены его, Елизаветы Феодоровны, невыносимой».
Император Николай II принимает приветствие генерал-губернатора вел.кн. Сергея Александровича перед царским шатром у гостиницы "Континенталь" во время приезда в Москву. 1898 или 1899 г.
В наше время великий князь Сергей оказался выведен в романе Б. Акунина «Коронация» - под именем Симеона Александровича. Создавая этот неприятный образ, популярный беллетрист прилежно переписал общие места из воспоминаний начала прошлого века. Однако, похоже, он читал не все воспоминания.
Например, вот что пишет о Сергее Александровиче его племянница и приемная дочь великая княгиня Мария Павловна: «Все считали его, и не без основания, холодным и строгим человеком, но по отношению ко мне и Дмитрию (брат Марии Павловны. - В.С.) он проявлял почти женскую нежность…»
А вот неожиданные высказывания в пользу Сергея Александровича его политического противника С.Ю. Витте: «Великий князь Сергей Александрович, по существу, был весьма благородный и честный человек...», «К памяти его я отношусь с уважением...».
Лев Толстой, узнавший о смерти великого князя в феврале 1905 года, по словам свидетелей, «прямо физически страдал». Ему было глубоко по-человечески жаль убитого.
Кто же был на самом деле Сергей Александрович? В чем причины его двойственности: с одной стороны - холодный и строгий, с другой - по-женски нежный? Какими были его отношения с Елизаветой Феодоровной, которую мы почитаем как преподобномученицу?
Обет после коронации
Рождению великого князя предшествовало необычное событие. В сентябре 1856 года после своей коронации Александр II с супругой Марией Александровной посетили Троице-Сергиеву лавру и независимо друг от друга тайно обещали перед мощами преподобного Сергия: если у них родится мальчик, назвать его Сергеем.Мальчик появился на свет на следующий год.
В честь этого события московский митрополит Филарет (Дроздов) произнес особую проповедь. Святитель говорил, что рождение великого князя - «знамение во благо»*, знак благословения Божия для только что начавшегося царствования. Сергей Александрович был уже седьмым ребенком в семье, но он первый рождался порфирородным - после воцарения отца. Судьба такого «обетного» царственного ребенка обещала быть необычной.
Воспитанием мальчика сначала занималась фрейлина А.Ф.Тютчева (дочь великого поэта, супруга славянофила И.С. Аксакова). «Широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить русскую землю, православную веру и церковь… Она не скрывала от царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя и должны готовиться к мужественной их встрече», - писал один из биографов великого князя.
Когда мальчику исполнилось семь лет, его воспитателем назначили капитан-лейтенанта Д.С. Арсеньева. В 1910 году «Сергий Александрович был доброе, чрезвычайно сердечное и симпатичное дитя, нежно привязанное к родителям и особенно к матери, к своей сестре и младшему брату; он очень много и интересно играл и, благодаря своему живому воображению, игры его были умные...», вспоминал Д.С. Арсеньев.
Роковая цепь
Тонкие черты лица, светлые волосы, серо-зеленые глаза… С юных лет высокий и подтянутый Сергей Александрович казался прирожденным офицером. Белый гвардейский мундир сидел на нем как влитой. В гвардию великий князь поступил после кончины матери и трагической гибели отца. До 1887 года он командовал 1-м (царским) батальоном Преображенского полка, затем, в чине генерал-майора, - всем полком.
В 1891 году Александр III назначил своего брата генерал-губернатором Москвы. На этом посту Сергей Александрович показал себя жестким консерватором и приверженцем самодержавия. Все попытки пересмотреть незыблемость монархии в России он принимал резко враждебно.
Великий князь был твердо убежден, что либерализм в политике тесно связан с повреждением нравственности. Доказательство этому он видел в семье родителей. Его отец, инициатор великих реформ и, по представлениям Сергея Александровича, западник и либерал, был неверен жене. В течение 14 лет он изменял ей с другой женщиной - фрейлиной Екатериной Долгорукой, родившей ему троих детей. Неприятие всех действий отца особенно обострилось после тяжелой, воистину мученической кончины Марии Александровны. Императрица страдала тяжелой формой туберкулеза. Через 45 дней после того, как она умерла, Александр II женился на Долгорукой…
Трудно передать, кем была Мария Александровна (до перехода в Православие - принцесса Максимилиана-Вильгельмина-Августа) для Сергея Александровича и других младших детей - Марии и Павла. От мамы Сергей унаследовал любовь к музыке, живописи, поэзии. Она воспитала в нем сострадательность и доброту. Научила молиться.
Когда в 1865 году восьмилетний Сергей вместе с мамой приехал в Москву для отдыха и лечения, он удивил всех тем, что попросил вместо развлечений показать ему архиерейское богослужение в Кремле и выстоял всю службу в Алексеевском храме Чудова монастыря.
«Кто б ни был ты, но встретясь с ней,
Душою чистой иль греховной,
Ты вдруг почувствуешь живей,
Что есть мир лучший, мир духовный...» -
так воспел добродетели императрицы
Ф.И. Тютчев, знакомый с ней с 1864 года.
«Кто подходил к Ней, - говорил о Марии Александровне высоко ее почитавший К.П. Победоносцев, - чувствовал присутствие чистоты, ума, доброты и сам становился при Ней чище, светлее, сдержаннее».
Когда ее не стало, Сергей Александрович пережил тяжелейшее потрясение. «Этот удар был страшный удар, и видит Бог, как я и до сих пор не могу еще придти в себя, - напишет он через год. - С Ее смертью все, все переменилось. Не могу я словами выразить все, что наболело на душе и на сердце, - все, что у меня было святого, лучшего, - все в Ней я потерял - вся моя любовь - моя единственная сильная любовь принадлежала Ей».
На похоронах он был белее своего офицерского мундира. «Бедный Сергей», - записал о нем в дневнике очевидец.
Отцовскую измену Сергей Александрович объяснял увлеченностью чуждыми России западными (либеральными) идеями. Западническое воспитание, казалось, подтолкнуло Александра и к проведению либеральных реформ, и к супружеской неверности. Злополучное венчание с Долгорукой (о котором Сергей узнал только от адмирала Арсеньева и почти через полгода) произошло тогда же, когда у царя окончательно созрело намерение ввести в России конституцию. Все это вместе - в глазах великого князя - и привело отца к трагической гибели! 1 марта 1881 года Государь был убит.
Сергей Александрович глубоко переживал смерть отца. «Не знаю, с чего начать и как писать, - читаем в его дневнике. - Душа и сердце - все, все разбито и перевернуто. Все ужасные впечатления меня уничтожили». Но в то же время Сергей счел возможным передать брату (Александру III) и прошение Льва Толстого о помиловании убийц. Он был уверен: нельзя начинать новое царствование с казни. Сочетание политического консерватизма с живым христианским чувством было характерной чертой личности Сергея Александровича. Впоследствии это проявится во время его жизни в Москве.
«Несчастья арлекина»
 |
Под влиянием всего перенесенного в 1880 году у Сергея Александровича сложилось твердое убеждение в том, что спасти от нравственной и политической гибели - и отдельно взятого человека, и страну - может только приверженность исторической и духовной традиции, верность Православию и самодержавию.
Естественно, что из-за подобных взглядов Сергей Александрович нажил себе множество врагов в «передовом» русском обществе, охваченном либеральными и даже революционными настроениями. Политические же противники в России, как удивительно точно подметил исследовавший этот вопрос И.Л. Волгин, «редко ограничиваются принципиальной полемикой» - «им важно унизить своего оппонента, указать на его нравственное ничтожество». И здесь пошли в ход появившиеся еще в Петербурге, во время службы великого князя в Преображенском полку слухи о его «ненормальности» и «тайной порочности». Замкнутый, погруженный в духовные переживания, не имеющий вкуса к великосветским увеселениям, великий князь не был принят петербургским высшим обществом. Его осмеивали. Сергей Александрович тяжело переживал унизительные нападки, но никогда не показывал этого окружающим.
«Я… глубоко тебе сочувствую, - писал ему двоюродный брат великий князь Константин Константинович (К. Р.) в начале 1880-х годов, - когда близкие люди не могут тебя постичь и объясняют себе в искаженном виде твои влечения. Тебя почти никто не понимает, и составляют о тебе совсем ложное мнение… В твоем существовании постоянно встречаются des malheurs d’arlequin (дословно в переводе с французского – “несчастья арлекина”, то есть нелепые случайности), конечно, в очень и очень грустном смысле».
Следует сказать, что с детства великий князь Сергей был очень застенчивый человек. Это отмечали многие. Даже когда Сергею Александровичу уже исполнился 21 год, его кузен К. Р. особо отметил в дневнике, что на одном из приемов у них дома - «даже Сергей не конфузился».
В Петербурге не без влияния обращенной против него клеветы великий князь нашел средство и против застенчивости - холодное и непроницаемое («генерал-губернаторское», как скажут впоследствии) лицо. Неприступный вид он будет принимать на публике до конца своих дней В этом и секрет его двойственности: внешне Сергей Александрович - чрезмерно строгий и сухой, внутренне - тонко чувствующий и легко ранимый.
Перед Богом и людьми
Одним из любимых его писателей был Достоевский. Об этом можно узнать из дневников Сергея Александровича и его переписки с двоюродным братом - великим князем Константином Константиновичем, более известным как поэт К.Р. Эти документы до сих пор не опубликованы и фактически неизвестны. С различными их частями знакомились только историк А.Н. Боханов, автор ряда статей о Сергее Александровиче, и литературовед И.Л.Волгин, исследовавший взаимоотношения различных членов царской семьи с Ф.М. Достоевским.
Прежде всего по дневникам и переписке видно, что ближайшим другом Сергея Александровича в течение всей его жизни был именно К.Р., этот августейший поэт, «вестник света» в русской поэзии, как называл его Афанасий Фет. «Я думаю, мы оттого так любим друг друга, что у нас совсем разные характеры и что каждый из нас находит в другом то, чего у самого недостает», - писал об этой дружбе К.Р. В то же время определенное духовное лидерство молча признавалось им за более старшим Сергеем. Он руководил чтением Константина, в том числе духовным: советовал ему читать Ефрема Сирина и открыл ему Достоевского. Весной 1877 года, совершая в качестве гардемарина плавание на фрегате «Светлана», 18-летний К.Р. читал «Бесов», присланных 20-летним Сергеем, и от всей души благодарил его, особенно тронутый «христианскими местами» романа.
Как-то К.Р. присылал брату свои стихи:
К высокой цели твердой волей
Стремися пылкою душой,
Стремись до сени гробовой.
И в этой жизненной юдоли
Среди порока, зла и лжи
Борьбою счастье заслужи!
Борьба Сергея Александровича была преимущественно духовной. Он следовал совету, полученному в юности от Победоносцева: «Храните себя в правде и в чистоте мысли. Во всяком движении сердца и мысли справляйтесь в совести с началом правды Божией. Вам немало говорили об этом в детстве; но что в детстве было натвержено, к тому иногда молодость становится равнодушна, и чего в детстве бывало совестно, того перестают совеститься, когда выходят из детства. Но Вы, свято храня детскую веру, не забывайте ставить себя перед Богом…» И великий князь всегда старался иметь перед Господом чистую совесть. Он молился и пытался смиряться.
В 1883 году великий князь писал бывшему домашнему воспитателю Арсеньеву: «Как прежде я Вам это говорил, так и теперь повторяю - если люди убеждены в чем-либо, то я их не разубежу, а если у меня совесть спокойная, то мне passez-moi ce mot (с французского – “простите за выражение”) - плевать на все людские qu’es qu’a-t-on (пересуды)... я так привык ко всем камням в мой огород, что уже и не замечаю их».
Принцесса Элла
Острота нападок отчасти снизилась, когда в 1884 году Сергей Александрович женился.
Еще в сентябре рокового 1880 года А.Ф. Тютчева в письме желала 23-летнему Сергею, чтобы Господь послал ему девушку, которая создала бы ему домашний очаг, «где бы царили любовь и счастье». «С Вашим характером, - писала добрая Анна Феодоровна, - Вы не можете оставаться одиноким и искать удовольствия там, где по обыкновению находят молодые люди Ваших лет. Для счастья Вам необходима чистая и освященная религией жизнь, как желала для Вас счастья Ваша мать». В соединении Сергея Александровича с Елизаветой Феодоровной - принцессой из Гессен-Дармштадта - есть что-то предопределенное. Они как будто заранее были суждены - сужены - друг другу. Сергей Александрович знал Эллу с рождения. И… даже раньше.
Летом 1864 года семилетний Сережа посетил Дармштадт вместе с матерью, дочерью гессенского герцога Людвига II. Неожиданный визит внес сначала переполох в герцогское семейство, но сердечность и обаяние русских родственников быстро заставили забыть о волнении. Особенно поразил всех маленький Сергей. Он вел себя необычайно учтиво и галантно - особенно с беременной женой наследника Алисой.
Через несколько месяцев дочь Алисы увидит свет и будет наречена Елизаветой (уменьшительно Эллой). Через год Сергей Александрович впервые увидит ее. Впоследствии он еще не раз будет в Дармштадте, и Элла проникнется искренней симпатией к нему. Его благородство и рыцарственность, искренний и правдивый характер всерьез очаруют и увлекут ее. Когда в 1883 году стеснительный Сергей решится все же сделать ей предложение, она будет по-настоящему счастлива. Сергей и Элла необычайно подходили друг другу. У них были схожие интересы. Расставание хотя бы на один день было для обоих тяжким наказанием. Их объединяло живое христианское чувство, стремление помочь ближнему. Уже в подмосковном Ильинском (завещанном Сергею матерью), где молодые провели медовый месяц, они вместе устроили родильный приют. Как могли, старались улучшить крестьянскую жизнь. И были восприемниками множества крестьянских младенцев.
Видя высокую духовную настроенность Сергея Александровича, Елизавета Феодоровна в 1891 году приняла решение перейти из лютеранства в Православие.Великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Феодоровной, 1896 год «Это было бы грехом, - писала Елизавета Феодоровна отцу, - оставаться так, как я теперь - принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж... Моя душа принадлежит полностью религии здесь... Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь наконец я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет».
Признание в Гефсиманском саду
 |
В 1883 году при содействии великого князя начались археологические раскопки в Иерусалиме. Они подтвердили историческую подлинность местоположения Голгофы. Были открыты остатки древних городских стен и ворот времен земной жизни Спасителя. Знаменитый русский археолог А.С. Уваров называл Сергея Александровича «великим князем от археологии».
В 1888 году великокняжеская чета приехала в Палестину на освящение храма Марии Магдалины в Гефсиманском саду. Этот храм возводился на средства Александра III и братьев в память об их матери Марии Александровне. После церемонии освящения Елизавета Феодоровна призналась, что хотела бы быть похороненной здесь. В 1918 году Господь исполнит это ее желание.
Милосердная чета
Ряд исследователей считают, что брак Сергея и Эллы был исключительно духовным. По взаимному согласию они сохранили в браке свое девство. Одна из возможных причин такого решения - близкая степень родства: Елизавета Феодоровна приходилась двоюродной племянницей Сергею Александровичу.
Но их духовное единение в таком случае представляется вдвойне удивительным. Особым образом единодушие супругов проявилось в осуществлении дел милосердия во время нахождения Сергея Александровича на посту генерал-губернатора. Сразу после вступления в новую должность в 1891 году великий князь Сергей обратил внимание московского митрополита Иоанникия на то, как много в столице детей, оставшихся без попечения родителей. В апреле следующего года в генерал-губернаторском доме на Тверской* было открыто Елизаветинское общество попечения о детях. При 11 городских благочиниях стали действовать 220 комитетов общества, повсюду организовывались ясли и детские приюты. Уже в конце апреля в приходе Рождества Богородицы в Столешниках открылись первые ясли на 15 детей грудного возраста, взятые под особое покровительство великого князя Сергея. Оба супруга помогали всем новым яслям и садам. Для беднейших детей устанавливались их именные стипендии.
С высоким назначением Сергея Александровича совпала трагедия в семейной жизни его брата Павла. Однажды вместе с братом в Ильинское приехала погостить его двадцатилетняя жена Александра Георгиевна, бывшая на сносях. Неожиданно у нее начались роды. С появлением на свет сына она умерла. Сергей Александрович был безутешен, виня себя во всем происшедшем.
Он принял самое деятельное участие в выхаживании родившегося семимесячным Дмитрия Павловича: укутывал новорожденного ватой, клал его в колыбель, согреваемую бутылками с горячей водой (инкубаторы тогда были редкостью). Лично купал младенца в специальных бульонных ванночках, как рекомендовали врачи. И ребенка удалось выходить!
Впоследствии Сергей Александрович немало занимался судьбой Дмитрия и его старшей сестры Марии. Всегда приглашал их на лето в Ильинское или в свое второе имение Усово и прилагал все старания, чтобы они чувствовали себя там как дома. Когда Павел Александрович заключил морганатический брак с мадам Пистолькорс и был из-за этого удален из пределов империи, Сергей Александрович с супругой стали приемными родителями Дмитрия и Марии.
Мария Павловна пишет, что и раньше, когда они приезжали только на лето, Сергей Александрович всегда с нетерпением ждал их приезда. Он запомнился Марии Павловне стоящим на балконе своего дома и радостно улыбающимся при приближении их экипажа. «В полумраке вестибюля, где было прохладно и приятно пахло цветами, дядя нежно заключал нас в свои объятия: “Наконец-то вы здесь!”» (из воспоминаний Марии Павловны).
Последней в дневнике великого князя накануне его убийства была запись о Дмитрии и Марии: «… читал детям. Они в восторге от вчерашней оперы».
«Проклятый» вопроc
Сергей Александрович задался целью разрешить «проклятый» для тогдашней России рабочий вопрос. Он прилагал все старания для улучшения жизни рабочих, видя необходимость в первую очередь в организации обществ взаимопомощи. Рабочие получали возможность законным образом направлять свои претензии работодателям. А в случае неисполнения их требований - послать свой протест непосредственно в государственные органы. Ни много ни мало - в полицию! Это было удивительное время. Полицейские чины под руководством С.В. Зубатова, ближайшего помощника великого князя, рассматривали рабочие жалобы, а фабриканты скрепя сердце спешили их удовлетворять. Крупный московский заводчик Юлий Гужон, не желавший выполнять справедливые требования своих работников, получил полицейское предписание в течение 48 часов покинуть пределы России и удалиться в родную Францию.
Общества рабочей взаимопомощи создавались при непременном участии священников и обращались к идеалам Евангелия. Это были своего рода христианские профсоюзы. В феврале 1902 года в Москве произошли студенческие беспорядки, революция наступала. Но 19 февраля 1902 года, в день освобождения крестьян, Сергей Александрович вместе с Зубатовым организовали 50-тысячную патриотическую рабочую демонстрацию с возложением венков к памятнику царю-освободителю в Кремле.
Подобная политика возбуждала злобу как революционеров, так и капиталистов. Последним при помощи тогда еще всесильного министра финансов Витте удалось добиться удаления Зубатова из Москвы и свертывания рабочих организаций (спрашивается, кого в такой ситуации называть «реакционером» и «ретроградом»?).
Не участвовавший в начинаниях великого князя Сергея и в общем-то скептически к нему относившийся профессор Московского университета М.М. Богословский в своих воспоминаниях вынужден был признать, что Сергей Александрович все-таки «преисполнен был самых благих намерений», а его «неоткрытость и неприветливость», может быть, «происходили только от застенчивости». Кроме того, профессор замечал: «Приходилось слышать, что он окончательно уничтожил последние остатки прежнего мордобойства, привычного в московских войсках, строго преследуя всякую кулачную расправу с солдатами».
Ходынка
Богословский также отмечал, что, «когда случилась известная катастрофа на Ходынском поле», ответственность свалили на Сергея Александровича - «может быть, и несправедливо».
Напомним, что после трагедии пострадавших навещали в больницах Николай II и Александра Феодоровна, а также отдельно от них Мария Феодоровна. Большинство из раненых говорили, что только они сами «во всем виноваты» и просят прощения за то, что «испортили праздник».
По воспоминаниям толстовца В. Краснова, люди накануне злополучного праздника будоражили себя слухами о том, что на следующий день прямо из земли будут бить фонтаны вина и пива, появятся диковинные животные и прочие чудеса. К утру общее настроение неожиданно переменилось на «озлобленное», по выражению Краснова, даже «зверское». Народ устремился к подаркам, чтобы скорее попасть домой, и произошла смертоубийственная давка.
Последние дни
1 января 1905 года Сергей Александрович ушел в отставку, но продолжал командовать Московским военным округом и оставался опасным для революционеров. На него открыли настоящую охоту. Каждый день Сергей Александрович получал записки угрожающего содержания. Никому не показывая, он рвал их в клочки. Во время жизни в Москве великий князь Сергей и Елизавета Феодоровна любили останавливаться в Нескучном дворце. По устоявшейся в их семье традиции в ночь с 31 декабря на 1 января 1905 года, в день памяти Василия Великого, здесь была отслужена Всенощная и Литургия. Все причастились Святых Христовых Тайн. Вечером 9 января великокняжеская чета была вынуждена перебраться в Кремль, откуда Сергей Александрович каждый день неизменно отправлялся в генерал-губернаторский дом. Зная о том, что готовится покушение, он перестал брать с собой адъютанта, а полицейскому сопровождению велел держаться на безопасном расстоянии от своего экипажа. 4 февраля в обычное время великий князь выехал в карете из ворот Никольской башни Кремля - и был разорван «адской машиной», брошенной террористом Иваном Каляевым.
Носилки, на которые обезумевшая от горя Елизавета Феодоровна собрала останки мужа, были принесены в Алексеевский храм Чудова монастыря. Именно здесь маленький Сергей отстоял когда-то архиерейскую службу.
Молясь у растерзанного тела великого князя, Елизавета Феодоровна почувствовала, что Сергей будто чего-то ждет от нее. Тогда, собравшись с духом, она отправилась в тюрьму, где был заключен Каляев, и принесла ему прощение от имени Сергея, оставив заключенному Евангелие.
10 февраля было совершено отпевание. Из родственников Сергея Александровича на нем присутствовали только Елизавета Феодоровна, К.Р., Павел Александрович и его дети.
Драгоценный покров
 |
Aвтор: сотрудник Института Европы АН РФ свящ. Василий Секачев
Работа отмечена жюри за исследовательский интерес к русской истории
Князь был обсмеян не только революционерами, врагами России, но и разными представителями высшего общества. Также на его безустанно наговаривали за рубежом. Но все же, несмотря на это, он, помня слова Спасителя: "в мире скорбни будете" (Ин 16. 33), высоко неся долг православного христианина, не отвечал злом за все, что они сделали. Церковь очень сильно помогала ему, он был человеком верующим.
Я решила написать о Сергее Александровиче Романове. Его имя в истории занимает довольно важное место. Мне стало интересно вся удивительная судьба семьи: почему его убили, узнать подробности и факты, а также различные причины женитьбы на княгини Елизавете). Вообще сама личность Сергея Александровича очень интересна для изучения, ведь об этом князе до сих пор ведутся споры. Каждый человек должен стремиться к эталону «совершенства», для меня эталон правителя и вообще человека - Сергей Александрович Романов. Я решила узнать все подробности об этой личности, начиная с самого рождения.
Рождению великого князя предшествовало необычное событие. В сентябре 1856 года после своей коронации Александр II с супругой Марией Александровной посетили Троице-Сергиеву лавру и независимо друг от друга тайно обещали перед мощами преподобного Сергия, что если у них родится мальчик, то назовут его Сергеем.
Мальчик появился на следующий год, и, как обещали родители, нарекли сына Сергеем. Великий князь Сергей Александрович Романов родился 29 апреля 1857 г. в семье Императора Александра II. У Александра II было восемь детей. Но именно на рождение Сергея Александровича обратил особое внимание святитель Филарет Московский, назвав это событие "знамением на благое". Святитель провидел высокое служение Великого князя.
Далее о жизни князя можно узнать из его дневника - самым главным источником информации, который велся на протяжении всей его жизни. В дневнике представлена информация о сильных переживаниях князя. Исходя из этого, мы можем понять, насколько чуток и самобытен внутренний мир Сергея. Для него дневник становится главным другом и «голосом обостренной совести». В основном дневник заполнялся вечером или ночью, чтобы никто не смог увидеть. Часто встречались такие фразы: «Очень хочется спать!», а иногда «Скоро петухи запоют…» - это показывает, насколько рано приходилось ему вставать. Если дневник вдруг прерывался, а это было не так часто, то для него это было «безвременьем», то есть время для него не шло, а стояло на месте. Простота и искренность Сергея в этом нет фальши, автор бывает очень самокритичен к себе и порой беспощаден. Дневник князя это никак не констатация фактов, не банальная хроника, а целый альбом впечатлений и эмоций прожитых дней, а некоторый другие записи наполнены поэзией.
Воспитывая будущего князя, родители пытались сочетать в нем простоту и учтивость, заботу к окружающим, и сохранить доброе любящее сердце. Порой ему так хотелось быть самым простым человеком, не имевшего правящей должности: «Я хотел бы быть тысячу раз простым смертным, чем Великим князем» - вырывалось из его сердца. В цитате из его дневника, мы можем увидеть, насколько серьезное воздействие оказывал, наступающий терроризм в стране. Сергей любил общаться с любыми людьми на равных, это доказывает следующая цитата: «Какой счастье, когда можно говорить откровенно, без предосторожностей…». Сергей часто находился в состоянии внутренней борьбы, но об это мало кто знал. Также не возможно не удивиться чуткости юноши, способного сопереживать беды и неудачи других, это он пишет в своем дневнике: «Бедный Петюша очень опасно болен…скарлатина» - это идет речь о семилетнем кузене Сергея.
Отметим также роль А.Ф. Тютчевой (дочь Ф.И Тютчева- известного поэта и дипломата, фрейлина) С помощью ее усилий ребенок был защищен от излишеств: маленького Сережу учили молиться, и не потакали различными прихотями. Однажды она внушала Сергею: «Вы не представляете, как, находясь у всех на виду, Вы соблюдаете чистый, умеренный образ жизни».
Схожую позицию с А.Ф. Тютчевой имел и В.К. Арсеньев учитель Сергея. Целью своей педагогики стало привитие христианских добродетелей, под этим он подразумевал: требовательность к себе, молитвенное настроение и неизменную православную веру. Сергея также учил К. П. Победоносцев: «Храните себя в правде и чистоте мысли. Во всяком движении сердца и мысли справляйтесь в совести с началом правды Божией… свято храня детскую веру, не забывайте ставить себя перед Богом…».
К.П. Победоносцев (один из учителей Сергея)
Таким образом, воспитатели «решали» одинаковые задачи, и их труды были не напрасны. Современники видели доброту и религиозность Сергея.
Вот что говорил архимандрит Антонин (Капустин): «Чистые, благие и святые души царевичей пленили меня. Это, несомненно, она, высокая, боголюбивая и смиренная христианка (Мария Александровна) возрастила и сохранила их такими в усладу… всем, ревнующим о духе…». Эти качества прививались всю его жизнь.
По словам Евгения Никифорова-председателя православного братства: «вся нынешняя собственность Русской Православной церкви в итальянском городе Бари, где покоятся мощи Николая Чудотворца, была приобретена и построена Сергеем Александровичем, в том числе, на его личные средства. Он – первый, кто был убит большевиками из Августейшей Семьи».
Некоторые историки считают, что князь Сергей Александрович должен быть канонизирован. По мнению петербургского историка Татьяны Ганф, он столь же отличался благочестием, сколь и уже прославленная во святых супруга и продолжательница его дел. "Надо просто начать собирать свидетельства о помощи Сергея Александровича по молитвам к нему, и их окажется очень много", - уверена она.
За канонизацию великого «сына отечества» высказался московский историк Дмитрий Гришин, который изучает личность Романова 20 лет. "Его благотворительные дела, подлинно христианская жизнь и радение за отечество убеждают, что давно пришла пора молиться не за него, а ему", - сказал исследователь.
Также о нем рассказывали: «Великий князь Сергей Александрович сыграл роковую роль в падении империи и был отчасти ответствен за катастрофу во время празднования коронации Николая II на Ходынском поле в 1896 году. При всем желании отыскать хотя бы одну положительную черту в его характере я не могу ее найти. Будучи очень посредственным офицером, он тем не менее командовал Преображенским полком - самым блестящим полком гвардейской пехоты. Совершенно невежественный в вопросах внутреннего управления, великий князь Сергей был тем не менее московским генерал-губернатором, пост, который мог бы быть вверен лишь государственному деятелю с очень большим опытом. Упрямый, дерзкий, неприятный, он бравировал своими недостатками, словно бросая в лицо всем вызов и, давая, таким образом, врагам богатую пищу для клеветы и злословия. Некоторые генералы, которые как-то посетили офицерское собрание Преображенского полка, остолбенели от изумления, услыхав любимый цыганский романс великого князя в исполнении молодых офицеров. Сам августейший командир полка иллюстрировал этот любовный романс, непринужденно раскинувшись и обводя всех блаженным взглядом!»
У каждого человека или определенного деятеля взгляды остаются неколебимо свои, и изменить их можно с большим трудом, чаще всего это сделать невозможно, даже если человек не прав. Поэтому я считаю, сколько бы мнений не было вы все равно будете иметь свое мнение. А если приблизиться к истине то, Сергей Александрович– это живой человек с теми или иными достоинствами и недостатками. Далее он называет его посредственным офицером, абсолютно незаслуженно командующим гвардейским полком. Совершенно невежественный в вопросах внутренней политики, не имеющий административного опыта, он был назначен на пост генерал-губернатора Москвы. "Упрямый, дерзкий, неприятный, бравирующий своими недостатками" – так характеризует его мемуарист. По понятным соображениям Александр Михайлович лишь намекает на противоестественный порок великого князя. Но Сергею Юрьевичу Витте хотелось высказать свою точку зрения: "Мои взгляды и его расходились, ибо Сергей Александрович был, с одной стороны, взглядов очень узкоконсервативных, а с другой стороны, он был религиозен, но с большим оттенком религиозного ханжества. Кроме того, его постоянно окружали несколько сравнительно молодых людей, которые с ним были особенно дружны. Я не хочу этим сказать, что у него были какие-нибудь дурные инстинкты, но некоторая психологическая анормальность которая выражается часто в особого рода влюбленном отношении к молодым людям, у него, несомненно, была"-это высказывание нельзя считать верным, ведь и в ту пору и по сей день в окружении каких- либо важных людей всегда находятся, те кто может пустить какие-то глупые сплетни, чтобы люди к этой знаменитости относились хуже, а кто-то вообще отвернулся, поэтому-это нормально без таких высказываний было бы подозрительно читать одно хорошее, ведь тогда это было сплошное вранье, потому что все хорошо относится не могут, это просто нереально, именно поэтому мы встречаем и такие высказывания. Также он намекал о нетрадиционной ориентации это тоже вранье, ведь князь вел боголюбивый образ жизни, и чтобы хоть как очернить репутацию князя преумали эти сплетни, о которых и сейчас говорят, как о «правде». А.А. Половцов писал в своем не полностью опубликованном дневнике, особо выделяя Сергея Александровича: "Если два старших брата (Александр, Алексей) имеют презрение к человечеству, то третий (Сергей) всецело пользуется презрением человечества"
П.А. Зайончковский подчеркивает, что в 80-е годы Сергей Александрович, "полукретин, с крайне примитивным мышлением реакционно-шовинистического порядка", командуя лейб-гвардии Преображенским полком, "активно содействовал процветанию противоестественного порока". Это уголовное дело по наследству попало в руки молодого жандармского офицера, но на известном этапе было прекращено сверху… По свидетельству Витте, великий князь был ярым противником евреев. «Ретроград, крайне ограниченный человек, он своей политикой довел Москву до революционного взрыва.» Витте решительно утверждает, что все меры, принятые в Москве великим князем, не могли пройти через Государственный совет – иными словами, даже несовершенное законодательство Российской империи находилось в вопиющем противоречии с деяниями Сергея Александровича. Назначенный генерал-губернатором Москвы в 1891 г., он начал свою деятельность с очищения Москвы от евреев, которым якобы попустительствовал его предшественник князь Владимир Андреевич Долгоруков (1810-1891), находившийся на этой должности с 1856 г.
Великий Князь был героем последней русско-турецкой войны, героем Плевны, известным меценатом, организатором известных научных экспедиций, особенно велики заслуги Его Высочества перед Православием. Организатор и руководитель Императорского Палестинского Православного Общества, он способствовал укреплению позиции Русского Православия в Палестине, огромной благотворительности России на Востоке, упрочил и расширил возможности русского паломничества во Святую Землю. До сих пор нравственный авторитет России в Палестине зиждется на памяти свершений Великого Князя.
В 1877 г. великий князь отправился в действующую армию на Балканы, где в то время шла русско-турецкая война. За проявленную отвагу Сергей Александрович был награждён орденом Святого Великомученика Георгия Победоносца IV степени. В 1882 г. он был назначен командиром 1-го батальона лейб-гвардии Преображенского полка.
Вскоре по возвращении в Петербург Сергей Александрович принял на себя обязанности председателя Православного Палестинского общества, которое собирало, разрабатывало и распространяло в России сведения о святых местах Востока и оказывало содействие русским паломникам. По инициативе и на средства великого князя в Иерусалиме были произведены раскопки, на месте которых был сооружён храм во имя святого благоверного князя Александра Невского, в память царя-освободителя Александра II.
В 1905 году генерал-губернатор Москвы Великий Князь Сергей Александрович был убит в Кремле террористом Каляевым, что представляло собой символическое действие, приближавшее братоубийственную революцию. Великий Князь был первым в Августейшей семье, принесенным в жертву коммунистическому террору, и гибель его в первую русскую революцию преобразовало заклание Царственных Мучеников в революцию октябрьскую. Мистическое значение этого события ясно осознавали сами большевики: именем убийцы Каляева они назвали не только улицу Никольскую в Кремле, но и множество улиц по всей России, введя Каляева в свой пантеон.
Воспоминания о этой трагедии сохранились до сих пор. Так, когда я приехала в Свято-Елизаветинский монастырь в городе Славске Калининградской области, мне рассказали о существовании музея на территории монастыря, мне очень захотелось посетить. Увидев первый экспонат, я удивилась, это была надгробная плита князя. Она была похожа на подлинник, но затем я усомнилась: «Как в монастыре может быть подлинники?» Спросив у монахини, оказалось и в самом деле она настоящая
Тогда мне стало интересно «как эта плита появилась в Свято-Елизаветинском монастыре?» Я решила спросить об этом у настоятельницы монастыря Монахини Елизаветы. Оказывается Эту плиту нашли в Московском Кремле при поисках останков от семьи Романова и решили отдать в качестве подарка монастырю. Мне кажется -это явление очень удивительным ведь, могли и отдать и в простой музей, а подарили монастырю.
Также мне стало интересно а как на письме и каким образом ставил свою подпись князь - я решила разобраться. Оказалось всегда по-разному.
Например, Вензельный книжный знак (экслибрис)– стоящий в фигурной рамке, напоминающий форму щита, увенчанной императорской короной и украшенной гирляндами из роз, в стиле рококо. В центре щита – сплетенные вместе две заглавные буквы имени и отчества «С» и «А». Книжный знак напечатан темно-коричневой краской на сатинированной бумаге.
Также существовал и другой символ князя. Он обычно ставился на книгах. Назывался тот знак как: Золототисненый суперэкслибрис, помещенный в нижней части корешка книги. Знак образуют две заглавные буквы-инициалы «С. А.». Над инициалами возвышается императорская корона.
Как вы видите знаки были выполнены в одном веке, но использовались в разные случаи. Везельный обычно использовался для подписей каких-нибудь приглашений, документов, а Золототисненный супреэкслибрис только для подписей книг.
Личность Сергея Александровича Романов надолго останется в истории. Но почему решили убить Сергея Александровича? –Есть причина, о которой долгое время старались не вспоминать: генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович пользовался большим авторитетом среди рабочих, городской бедноты и солдат московского гарнизона. По сути, он оказался конкурентом революционеров, причем конкурентом деятельным, так как его нововведения в Москве, проводимые силой власти, оказались во многом созвучны программным требованиям эсеров. Это в немалой степени и послужило причиной яростной охоты террористов за великим князем.
Стоит отметить, что Сергей Александрович был человеком неординарным, это подтверждают и мнения о нем современников, ведь они были противоположными. Даже его политические противники видели, казалось бы, двух разных людей. Князь-анархист Кропоткин считал, что «Великий князь Сергей Александрович прославился пороками», а государственный деятель Витте отмечал, что «Великий князь Сергей Александрович, по существу, был весьма благородный и честный человек». Каким же был на самом деле Сергей Александрович, оставивший заметный след в истории не только Москвы, но и русской культуры? Для меня же он навсегда останется сильным деятелем честным и благородным человеком.
Его смерть была глубоко жертвенной. Елизавета Фёдоровна писала государю Николаю II 7 апреля 1910 года: «Дорогой мой… Сергей с радостью умер за тебя и за свою родину. За два дня до смерти он говорил, с какой готовностью пролил бы свою кровь, если бы мог этим помочь».
Сергей Александрович много занимался церковной благотворительностью. Последним его даром Русской Церкви был драгоценный покров для мощей царевича Димитрия. Вскоре после вступления в должность московского генерал-губернатора, Сергей Александрович был в Угличе и принимал участие в торжествах по случаю 300-летия мученической кончины царевича. В храме на Крови он ударил в знаменитый набатный колокол, некогда возвестивший угличанам о смерти царевича. Теперь Господь судил принять мученический венец и самому великому князю. Его смерть была глубоко жертвенной. Елизавета Федоровна писала государю Николаю II 7 апреля 1910 года: «Дорогой мой… Сергей с радостью умер за тебя и за свою родину. За два дня до смерти он говорил, с какой готовностью пролил бы свою кровь, если бы мог этим помочь».
В русской истории навсегда останутся заслуги Великого Князя Сергея Александровича перед страной и Православной Церковью.
Список используемой литературы:
1. http://chelreglib.ru/ru/news/459/
2. http://izvestia.asu.ru/2011/4-1/hist/TheNewsOfASU-2011-4-1-hist-07.pdf
3. http://monarchy.ucoz.net/publ/velikij_knjaz_sergej_aleksandrovich_romanov/6-1-0-770
4. http://ne-nai.livejournal.com/8071.html
5. http://newimperia.ru/magazine/article/pamyati-velikogo-knyazya-sergeya/
Великий князь, сын императора Александра II. Реакционер. Участник русско турецкой войны 1877 78; московский генерал губернатор в 1891 1905, убит И. П. Каляевым … Большой Энциклопедический словарь
Сергей Александрович, великий князь (1857 1905). Сын императора Александра II. Московский генерал губернатор (с 1891 г.), командующий войсками Московского военного округа (с 1896 г.). Реакционер, антисемит. Убит эсером Н. П. Каляевым в Московском … 1000 биографий
- (1857 1905), великий князь, генерал лейтенант. Сын императора Александра II. Муж великой княгини Елизаветы Фёдоровны. Участник русско турецкой войны 1877 78. Инициатор создания (1882) и первый председатель Православного палестинского общества. В… … Русская история
Великий князь Сергей Александрович. Сергей Александрович (1857, Царское Село 1905, Москва), великий князь. Сын императора. Участник русско турецкой войны 1877 78. С 1887 командир лейб гвардейского Преображенского полка. В 1891 назначен Москвы,… … Москва (энциклопедия)
- (1857 1905), великий князь, сын императора Александра II, генерал лейтенант (1896). Участник русско турецкой войны 1877 78; московский генерал губернатор в 1891 1905, с 1896 командующий войсками Московских ВО. Убит И. К. Каляевым. * * * СЕРГЕЙ… … Энциклопедический словарь
I великий князь, четвертый сын имп. Александра II, род. 29 апреля 1857 г., с 3 июня 1884 г. состоит в супружестве с дочерью великого герцога гессенского Людвига IV го Елизаветой Федоровной (род. 20 октября 1864 г.). В 1881 г. вел. кн. С.… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Романов , русский великий князь, четвёртый сын императора Александра II. Участвовал в русско турецкой войне 1877 78. В 1887 91 командир лейб гвардии Преображенского… … Большая советская энциклопедия
Сергей Александрович - (1857 1905) вел. кн., 5 й сын имп. Александра II, ген. от инфантерии, ген. адъютант, член Гос. совета. Участвовал в рус. тур. войне 1877 78, награжден орденом св. Георгия. Основал Имп. Палестинское об во (1882) и рус. церковь в Палестине, на горе … Российский гуманитарный энциклопедический словарь
Сергей Александрович Бутурлин(1872 1938) Бутурлин, Сергей Александрович (10 сентября (22 сентября) 1872, Монтрё (Швейцария) 22 января 1938) известный русский советский орнитолог, путешественник и охотовед, автор работ по систематике птиц России … Википедия
Сергей Афанасьев Сергей Александрович Афанасьев в 1998 году. Фото Михаила Евстафьева … Википедия
Книги
- Сергей Есенин. Избранные стихотворения , Сергей Александрович Есенин. Эта книга будет изготовлена в соответствии с Вашим заказом по технологии Print-on-Demand. Сергей Есенин - поистине народный поэт, потрясающий современников и потомков яркостью и…
- Сергей Есенин. Стихотворения и поэмы , Есенин Сергей Александрович. В сборник гениального русского поэта С. А. Есенина в хронологической последовательности включены наиболее известные стихотворения, маленькие поэмы и поэма Анна Снегина.…
За кровь и за слезы народа я мстил.
Всю жизнь мою нес без остатка.
Я громом лукавого змея убил, -
Победой окончилась схватка 8 .
Покушение
4 февраля 1905 г. в 14 часов 45 минут от Николаевского Кремлевского дворца отъехала карета. В тот момент, когда она проезжала по Сенатской площади, раздался взрыв такой силы, что можно было подумать, будто в Москве началось землетрясение. Взрывной волной выбило стекла во всех окнах находящегося поблизости четырехэтажного Здания судебных установлений (Сенат).
Сбежавшиеся люди увидели развороченную взрывом карету вместе с сидевшим в ней пассажиром, мечущихся в испуге лошадей и смертельно раненного кучера. Растерянность первых минут сменилась осознанием того, что в карете ехал великий князь Сергей Александрович, бывший генерал-губернатор Первопрестольной 1 , а произошедшее - не что иное, как спланированный террористический акт.
Исполнитель убийства, социалист-революционер И.П. Каляев, был схвачен на месте преступления. Останки великого князя перенесли в Николаевский дворец, затем в Алексеевский храм Чудова монастыря. В то же время публику начали выпроваживать с территории Кремля, хотя толпы любопытствующих еще долгое время стояли у Спасских и Никольских ворот, на Красной площади, у здания Исторического музея и Верхних торговых рядов. На генерал-губернаторском доме были подняты траурные флаги.
"Ужасное злодеяние случилось в Москве, - записал в дневнике император Николай II, - у Никольских ворот дядя Сергей, ехавший в карете, был убит брошенною бомбою, а кучер смертельно ранен. Несчастная Элла [великая княгиня Елизавета Федоровна, супруга убитого], благослови и помоги ей, Господи!" 2
Монархические газеты писали о злодейском убийстве; о том позоре, до которого дожила Москва; о потрясении всей России. "Московские ведомости" 3 сетовали на попустительство властей, закрывавших глаза на убийства чиновников 4 и в конечном счете добившихся того, что добрались и до царских родственников. "Новое время" 5 задавалось вопросом: почему нельзя было предотвратить убийство? "Везде слышалось искреннее негодование против всех сеятелей смуты и крамольников, забывших Божеские и человеческие законы" 6 .
Жители Москвы собирались группами и толковали между собой, но в этих разговорах присутствовало не только осуждение. За долгие годы генерал-губернаторства великий князь Сергей Александрович по-разному успел проявить себя - на слуху у широкой общественности были и возмутительные эпизоды, на которые всячески старалась обратить внимание революционная пропаганда. Великому князю припомнили Ходынскую катастрофу, жесткие меры по борьбе с инакомыслием и прочие чинимые им "беззакония". В подпольно распространяемых брошюрах и прокламациях убийство называлось святым. В них же утверждалось, что произошло оно при всеобщем ликовании народа. Бомбист И.П. Каляев, или Поэт, как называли его товарищи, гордился совершенным поступком и неоднократно повторял, что если бы у него была не одна, а тысяча жизней, то он отдал бы их все за правое дело 7:
То, что московское общественное мнение, подвергаясь влиянию революционных идей, безвозвратно менялось, знали многие. В том числе и великий князь. За полгода до смерти он писал своему племяннику императору Николаю II: "Дела еще ухудшились, и положение Москвы крайне меня тревожит в политическом и социальном смысле... Мы переживаем страшно трудные времена, и враги внутренние в тысячу раз опаснее врагов внешних. Брожение умов, напр[имер], в Москве нехорошее, я наслышался со всех сторон того, что никогда прежде не слыхал" 9 . И если в начале 1904 г. у генерал-губернаторского дома на Тверской проходили восторженно-патриотические манифестации по поводу начала русско-японской войны, то уже в конце 1904 г. в ходе студенческих беспорядков в окна этого же дома летели камни.
Великий князь, пребывая в отчаянном положении и не видя перспектив дальнейшей службы, подал прошение об отставке. В январе 1905 г. оно было частично удовлетворено. Сергей Александрович больше не являлся генерал-губернатором Москвы, но сохранил пост командующего войсками Московского военного округа. Однако попытка отойти от дел не дала желаемых результатов. Великий князь не находил внутреннего успокоения, о чем свидетельствуют переписка и дневниковые записи. Кроме того, он по-прежнему оставался одиозной фигурой, символом консервативной монархии.
Прощание
Убийство было совершено намеренно дерзко: средь бела дня, в самом центре Москвы. Оно являлось и устрашением, и демонстрацией, и вызовом 10 . Императорская семья оказалась в смятении. Так по крайней мере это выглядело со стороны. Из всех Романовых проститься с усопшим прибыл только близкий друг и двоюродный брат Сергея Александровича - великий князь Константин Константинович 11 .
В дневниковых записях Константина Константиновича отразилось разочарование поведением родственников. Он рассуждал о том, что из-за боязни новых покушений невозможно все время сидеть взаперти, и приводил в пример петербургского генерал-губернатора Д.Ф. Трепова 12 , на которого было совершено уже не одно покушение, но который тем не менее приехал отдать дань памяти погибшему. Однако, по свидетельству В.Ф. Джунковского 13 , именно Д.Ф. Трепов, хорошо знавший непростое положение дел в охранке, уговорил императора не ехать самому и не пускать великих князей. Великая княгиня Елизавета Федоровна, очень боявшаяся за жизнь императорской четы и наследника престола, также просила их не приезжать 14 .
В течение пяти дней после убийства, пока останки великого князя Сергея Александровича находились в Алексеевском храме Чудова монастыря, в Кремль через Спасские ворота допускались желающие проститься. Вереница людей тянулась от Спасских ворот до монастыря, многие простаивали в очереди по 5-6 часов. Служащие войсковых частей, ученики военно-учебных заведений, женских институтов и гимназий пропускались вне очереди в специально отведенные часы. В два часа дня и в восемь часов вечера ежедневно совершались официальные панихиды, на которых присутствовали представители городской власти и различные депутации.
Из дневника великого князя Константина Константиновича: "Под сводами храма, арками отделенного от церкви, где покоятся мощи святителя Алексия, посередине стоял на небольшом возвышении открытый гроб. Видна была только грудь мундира Киевского полка с золотыми эполетами и аксельбантом; на месте головы была положена вата, задернутая прозрачным покрывалом, и получалось впечатление, что голова есть, но только прикрыта. Сложенные накрест пониже груди руки, а также ноги были закрыты серебряным парчовым покровом; гроб дубовый, с золочеными орлами" 15 .
На 10 февраля было назначено отпевание. В 10 часов утра по городу разнесся печальный перезвон кремлевских колоколов. Первые лица Москвы, представители обществ, жена и приемные дети покойного 16 отправились в Чудов монастырь для участия в траурной церемонии. Поддержать великую княгиню Елизавету Федоровну приехали из Англии ее сестра принцесса Виктория Баттенбергская и брат великий герцог Эрнст Людвиг с супругой, а также герцогиня Эдинбургская - сестра великого князя Сергея Александровича. Ворота Кремля оставались закрытыми. На Красной площади собралась толпа. В тот же день и в то же время в церкви Большого Царскосельского дворца (пригород Петербурга) в присутствии Николая II и членов императорской семьи состоялось заупокойное богослужение.
Запаянный гроб с останками великого князя был перемещен в Андреевский храм Чудова монастыря. Вероятно, предполагалось, что он будет перевезен в Петропавловский собор Петербурга - место захоронения императоров и великих князей, начиная с петровских времен. Однако похороны великого князя стали исключением из существовавшей традиции 17 .
Тайное погребение
Для погребения великого князя в той части Чудова монастыря, которая непосредственно примыкала к Николаевскому дворцу, за год по проекту художника П.В. Жуковского был построен храм-усыпальница во имя преподобного Сергия Радонежского 18 . В этой усыпальнице 4 июля 1906 г., накануне дня обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, и состоялось торжественное захоронение. Оно отличалось от традиционных великокняжеских похорон тем, что было не публичным, а "закрытым" или даже тайным, и проводилось не в дневное, а в ночное время. "Конспирация" объяснялась нестабильной общественно-политической обстановкой в стране (революционную волну, захлестнувшую империю в 1905 г., удалось остановить лишь в середине 1907 г.).
Церемония похорон началась в девятом часу вечера. В ней приняли участие супруга и приемные дети великого князя, лица свиты, старшие чины генерал-губернаторского управления, а также специально приехавшие на похороны великий князь Константин Константинович с супругой Елизаветой Маврикиевной, великие князья Алексей Александрович (старший брат Сергея Александровича) и Борис Владимирович, королева эллинов Ольга Константиновна (двоюродная сестра Сергея Александровича) и ее сын королевич Христофор Греческий.
После всенощного бдения в Андреевском храме гроб с останками великого князя перенесли в Алексеевский храм, где была отслужена лития. Затем останки переместили в усыпальницу. Печальная процессия с гробом и зажженными свечами несколько раз пересекала Царскую (Ивановскую) площадь, где шпалерами стояли чины 5го гренадерского Киевского полка, шефом которого являлся великий князь Сергей Александрович. В храме-усыпальнице была совершена панихида, гроб опустили в заранее подготовленный склеп, и высочайшие особы посыпали сверху песок. Как спустя несколько месяцев сообщил "Исторический вестник", "похороны были обставлены чрезвычайною строгостью и тайною. Не только население, но даже газеты не были осведомлены о назначенном на этот день погребении останков великого князя" 19 .
Судьба мемориала
Через два года, 2 апреля 1908 г., на месте гибели великого князя Сергея Александровича вместо временного чугунного креста был установлен массивный восьмиконечный бронзовый памятник-крест в древнерусском стиле работы художника В.М. Васнецова. На кресте виднелись рельефные изображения распятого Спасителя, скорбящей Богоматери и херувимов. Надпись внизу креста гласила: "Отче, отпусти им, не ведают бо, что творят". Рядом в оригинальном фонарике древнерусского стиля горела неугасимая лампадка.
Освящение памятника прошло торжественно. В полдень под звон кремлевских колоколов из Алексеевского храма выступил крестный ход во главе с митрополитом Московским и Коломенским Владимиром (Богоявленским). На площади были выстроены войска Московского округа. После молебствия и окропления памятника святой водой к его подножию были возложены цветы. На церемонии присутствовали супруга и приемные дети покойного, его старший брат великий князь Владимир Александрович и московские должностные лица 20 .
По прошествии десяти лет, весной 1918 г., памятник-крест попал под декрет СНК "О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг..." и перед первомайской демонстрацией был снесен. В 1929 г. разрушению подвергся и сам Чудов монастырь вместе со всеми постройками, находившимися на его территории.
Прошло еще более полувека. И вот летом 1985 г. во время проведения земляных работ на месте бывшего Чудова монастыря была обнаружена непонятным образом уцелевшая усыпальница великого князя! Найденные в ней реликвии передали в фонды музеев Московского Кремля, а гроб с останками великого князя осенью 1995 г. переместили в Новоспасский монастырь. В 1998 г. здесь же по эскизам В.М. Васнецова был восстановлен памятник-крест. Таким образом, Сергей Александрович стал единственным великим князем позднеимперского периода, похороненным в Москве вместе с предками царского дома Романовых.
Примечания
1. Великий князь Сергей Александрович (1857-1905) - пятый сын императора Александра II; с 26 февраля 1891 г. по 1 января 1905 г. - московский генерал-губернатор; с мая 1896 г. до самой смерти - командующий войсками Московского военного округа в звании генерал-лейтенанта. Был женат на великой княгине Елизавете Федоровне, урожденной принцессе Гессен-Дармштадской, сестре императрицы Александры Федоровны.
2. Дневники императора Николая II (1894-1918). М., 2013. Т. 2. Ч. 1. С. 19.
3. Московские ведомости. 1905. N 36. С. 2-3.
4. В марте 1901 г. был убит министр народного просвещения Н.П. Боголепов, в апреле 1902 г. - министр внутренних дел Д.С. Сипягин, в мае 1903 г. - уфимский губернатор Н.М. Богданович, в июле 1904 г. - министр внутренних дел В.К. Плеве.
5. Новое время. 1905. N 10388. С. 3.
6. Летопись историко-родословного общества. 1905. Вып. 1. С. 14.
7. После судебного разбирательства Каляев был повешен в Шлиссельбургской крепости. Подавать прошение о помиловании он категорически отказался.
8. Убийство в. к. Сергея Александровича социалистом-революционером И. Каляевым. М., б/г; Колосов А. Смерть Плеве и в.к. Сергея Александровича. Берлин, 1905.
9. "Мы переживаем страшно трудные времена". Письма великого князя Сергея Александровича Николаю II. 1904-1905 гг. // Исторический архив. 2006. N 5. С. 105.
10. В советский период это убийство расценивалось как подвиг, а момент убийства послужил сюжетом нескольких картин: 1924 г. - "Покушение И.П. Каляева на великого князя Сергея Александровича 4 (17) февраля 1905 г." (художник Н. И. Струнников); 1926 г. - "И.П. Каляев бросает бомбу в карету великого князя Сергея Александровича в Москве в 1905 году" (художник В.С. Сварог).
11. Проститься с Сергеем Александровичем приезжал также его младший брат Павел Александрович, не имевший права возвращаться в Российскую империю, но получивший разрешение присутствовать на отпевании брата в виде исключения. Соответственно, на церемонии он был не в качестве представителя императорского дома, а как частное лицо.
12. Д.Ф. Трепов был ближайшим помощником великого князя Сергея Александровича с 1896 г. по 1905 г., занимая должность московского обер-полицмейстера.
13. На тот момент В.Ф. Джунковский являлся адъютантом великого князя Сергея Александровича.
14. Миллер Л.П. Святая мученица российская великая княгиня Елизавета Федоровна. М., 1994. С. 102; Вострышев М.И. Августейшее семейство. Россия глазами великого князя Константина Константиновича. М., 2001. С. 283; Гришин Д.Б. Трагическая судьба великого князя. М., 2008. С. 263.
15. Цит. по: Гришин Д.Б. Трагическая судьба великого князя. С. 265.
16. У великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны не было своих детей, они являлись официальными опекунами детей великого князя Павла Александровича - великой княгини Марии Павловны (младшей) и великого князя Дмитрия Павловича.
17. Подробнее см.: Серова С.А. (Лиманова С.А.) Черные обелиски: Церемонии похорон императора, великих князей и княгинь в конце XIX - начале XX века // Родина. 2012. N 2. С. 85-88.
18. Степанов М.П. Храм-усыпальница великого князя Сергия Александровича во имя Преподобного Сергия Радонежского в Чудовом монастыре в Москве М., 1909.
19. Исторический вестник. 1906. N 8. С. 657.
20. Исторический вестник. 1908. N 5. С. 765-767.
Взрыв был такой силы, что тело князя было разорвано на части. Уже через несколько минут над ним склонилась выбежавшая на звук взрыва жена — будущая преподобномученица Елисавета, чьи мощи не так давно встречала вся Россия. Подвиг всей семьи Романовых, а наипаче Великого князя Сергия, чья память была особенно оболгана современниками — не только революционерами, но и иными представителями высшего света — еще требует своего осмысления. Думается, в скором времени должна восстановиться справедливость — и историческая, и небесная. Этой публикацией мы хотим отдать долг памяти Великому князю и его жизненному подвигу.
История России последних веков непостижимым образом связана с таинственным апостольским словом об «удерживающем теперь»: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. гл. 2, ст. 7). Всемирный человеческий опыт не ясно ли показал, против кого, иногда вопреки всякой логике, восставало мировое беззаконие? На кого накатывали — волна за волной — мировые и иные войны? — Это была Россия, это был Православный русский народ. Но это были и его великие Православные Самодержцы, которые первые принимали на себя направленный против Веры и Отечества удар. Они и удерживали. Удерживать беззаконие, не допустить его разгула в мире век от века становилось все труднее. Только Россия, с ее Православным укладом жизни, с ее материальной мощью и геополитическим положением одна была в силах «удерживать». И тогда, как и в нашем жестоком веке, когда беззаконие уже почти не скрывается под маской, удар стал направляться против конкретных личностей. Началась изматывающая борьба скрытых тьмою и во множестве своем обезличенных «рыцарей» плаща и кинжала, с одной стороны, и личных, но ответственных перед Богом волевых устремлений — с другой. Посягали на здоровье, на покой, на свободу действий. На самое жизнь.
Последние два века до революции русское Самодержавие в лице избранной Богом семьи Романовых сознавало и чувствовало в полной мере, как близко прореченное Апостолом Павлом «беззаконие», как оно кровожадно и напористо. Эта семья и приносила самые большие жертвы.
Во-первых, это были Самодержцы, пытавшиеся сохранить Православие и самостоятельность России. Император Павел Петрович первым пал от коварной руки невидимого врага. Его убили в собственном Михайловском замке в Петербурге и объявили едва ли не сумасшедшим. Таковым его и считали почти два столетия.
Второй жертвой стал Император Николай I, умерший далеко не старым неожиданной смертью как раз в момент напряжения всех сил России в Крымской войне.
Наконец, вместе со всей семьей приносится в жертву за Православную Россию последний Император — Николай II.
Бог лишь знал, чего стоило нашим Царям Русским «удерживать тайну беззакония», какого накала и напряжения достигала неравная борьба. Но и кроме самих Императоров, сколько Романовых отдали жизни в этой борьбе! Многие из них уже просияли в лике святых: Императрица Александра, Великие княжны Анастасия, Мария, Ольга, Татиана, Наследник престола Алексий, Великая княгиня Елисавета. Русской Зарубежной Церковью прославлены в лике святых сыновья известного Православного поэта Великого князя Константина Романова — Константин и Иоанн. Наконец, можем ли мы забыть еще одно замечательное имя — Великого князя Сергия Романова? Его жизнь, личность и подвиг еще предстоит нам осмыслить.
Великий князь Сергей Александрович. 1896 г.
Великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Федоровна
Самое главное в его жизни связано, конечно, с преподобномученицей Елисаветой, его женой. Долгие годы терпеливо князь Сергий — нет, не вел ее к Православию из чужеземной веры. Он сам, его любовь и его личный пример святой жизни подвигли чуткую душу Елизаветы Федоровны к приятию новой веры, в которой ей и суждено было прославиться у Бога, за которую отдала она свою жизнь. Роль, которую Господь отвел князю Сергию в совершении этого чуда — превращению уроженки протестантской Германии в святую мученицу за Православие в России — пока не осмыслена по-настоящему.
Другое большое дело его жизни — Русское Палестинское общество, которым он руководил в течение многих лет. Обе жизненных задачи Великого князя таинственно связаны между собой. Именно в Иерусалиме, рядом с Гробом Господним, еще при жизни захотела быть похороненной протестантка Елизавета, его жена. Там и упокоилась Великая русская княгиня, преподобномученица Елисавета Романова.
Наконец, едва ли не главнейшее: революционные круги не без оснований считали главой «партии сопротивления» Московского генерал-губернатора Великого князя Сергия. Да, смеем думать, Великий князь был не только украсителем Москвы, при котором снова, как древле при Святой Руси, засияла благочестием древняя столица, — он был главой сопротивления — чему? — мировому беззаконию, ставившему глобальный эксперимент именно в России. За это и принял мученическую смерть сто лет назад — от руки террориста Каляева.
Сегодня мы знаем о Великом князе до обидного мало. В Новоспасском монастыре, где покоится ныне его прах, издана пока лишь тонкая брошюра о его жизни. И хотя в последнее время начали появляться работы, в которых рассматривается его личность, — масса документов, которые должны пролить свет на многие стороны его деятельности, выстроить логику его жизни, пока не поднята и пылится в отечественных архивах. Но верится, что не долго они пролежат нетронутыми: слишком очевидны и неординарность личности Великого князя, и его роль в истории Православия в России, совершенная необычность, избраннический характер его жизни.
Великий князь Сергей Александрович в детстве
Великий князь Сергий был четвертым сыном Императора Александра II. Он родился 29 апреля 1857 года. Крещение совершили в День Пресвятой Троицы, 29 мая. В дневнике фрейлины Императрицы Марии Александровны — Анны Федоровны Тютчевой (а ей и суждено будет воспитывать младенца-князя) появилась запись: «Государь направился в церковь в сопровождении Великих князей… Наследник (Великий князь Николай Александрович — В.М.) был восприемником от крещения своего маленького брата и с большим достоинством и умением выполнил роль крестного отца. Восприемницей была Великая княгиня Екатерина Михайловна» (Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник. Тула, 1990, с. 261-262).
ВОСПИТАНИЕ
Главную роль в христианском воспитании князя Сергия сыграла его мать, Мария Александровна. Когда в 1881 году Архимандрит Антонин (Капустин), подвизавшийся в Иерусалиме и хорошо знавший тайные благочестивые дела Императрицы, ее пожертвования на Святой Земле, увидел Великих князей Сергия и Павла Александровичей в Иерусалиме и убедился в глубине и чистоте их Христианской веры, он записал в своем дневнике: «Чистые, благие и святые души Царевичей пленили меня. Это, несомненно, Она, высокая Боголюбица и смиренная Христианка, возрастила и сохранила их такими в усладу и похваление всем, ревнующим о духе, небе, Боге. Мир духу Ее». После отъезда из Иерусалима Великих князей Архимандрит Антонин пишет к Василию Николаевичу Хитрово: «От высоких гостей майских тут все в восторге. Независимо от своего царского рода и положения, это наилучшие люди, каких только я видел на свете. Да пребудет с ними и в них во век неотступно благодать Божия! Меня они очаровали своею чистотою, искренностью, приветливостию и глубоким благочестием в духе Православной Церкви. Пробыли здесь 10 дней, от 21 до 31 мая, и половину ночей этого периода провели у Гроба Господня в молитве. От щедрот их и мне на мои постройки выпала не скудная лепта. Благодать возблагодать, по слову Евангелия».
Повезло князю Сергию и с воспитательницей. Анна Федоровна Тютчева была женой славянофила Ивана Сергеевича Аксакова и дочерью поэта Федора Тютчева. Это и заложило, вероятно, здоровое основание мировоззрения Великого князя. Во времена его генерал-губернаторства в Москве (1891 — 1904) многие будут обвинять его в негибкости и консерватизме. Но перед кем и чем должен был гнуться в период подготовки всепроникающей «швондеровщины» Великий князь? Не согласный со все новыми и новыми уступками, лишь разжигающими аппетит революционной своры, он вынужден будет уйти с 1 января 1905 года в отставку, дабы не поступиться своими принципами. А принципы эти закладывались еще в детстве. Корни его здорового консерватизма уходили в глубину русской почвы, чему много способствовала А. Ф. Тютчева. «Глубоко убежденная, широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить свою родину, русскую землю, Православную веру и Церковь, самодержавную историческую истину, создавшую Всероссийскую Империю. По словам ее, она не скрывала от Царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя, неизбежных спутников человеческой судьбы, и должны готовиться к мужественной их встрече. Она просветляла его миросозерцание, закаляла характер и направляла его сердце к любви родной истории. Великий князь впоследствии не раз посещал свою воспитательницу и несказанно благодарил за те добрые спасительные семена, кои она посеяла в его душе в юные детские годы» (Авчинников А. Г. Великий князь Сергей Александрович. Иллюстрированный биографический очерк, Екатеринославль, 1915, с. 2). Таким образом, с детства он не поверхностно, а всей силой своей натуры усвоил Православный образ мыслей. Его воспитатель капитан-лейтенант Д. С. Арсеньев видел уже плоды воспитания Тютчевой: «Первые дни жизни при Сергии Александровиче были мне очень отрадны, он молился при мне еще в это время вслух и молился всегда очень усердно и внимательно».
Закон Божий Великому князю преподавал протоиерей Иоанн Васильевич Рождественский. Это был священник, отличавшийся высокими духовными качествами, которые еще более укрепились в посланных ему Божиим Промыслом испытаниях: перед принятием священства он потерял жену и всех детей. Конечно, не случайно именно такой священник, которому столь понятен был духовный путь Иова, должен был воспитать будущего мученика и супруга мученицы. Отец Иоанн собственноручно составил для князя Сергия специальную книгу для изучения Закона Божия. Эту книгу Великий князь хранил до своей кончины. В жизни Великого князя многократно проявлялась его искренняя любовь к Богу и Церкви, к обрядовой стороне Православия. Любимыми его святыми с детства стали Преподобный Сергий Радонежский и его ученик — преподобный Савва. Преподобный Сергий был тезоименитым святым Великого князя. Не потому ли, родившись в Петербурге, князь постоянно тяготел к Москве, к ее святыням, Москве отдал свои силы — и в ней же окончил свои дни? Еще в 1865 году, когда ему было всего восемь лет, Анна Федоровна Тютчева привезла его в древнюю русскую столицу. Здесь он посещал монастыри: Чудов, Николо-Угрешский, Савво-Сторожевский и другие. Здесь постигал он красоту и святость русских древних монастырей. В этих монастырях настраивалось на русский лад его сердце. Здесь услышал он много исторических преданий.
Встреча с Чудовым монастырем была знаменательна: именно здесь упокоится прах Великого князя в 1905 году. Но до этого была еще целая непрожитая жизнь. В Чудовом монастыре почивали мощи Святителя Алексия, неутомимого труженика на благо Московского Царства, духовного друга Преподобного Сергия Радонежского. В Чудовом монастыре после архиерейского Богослужения произошла знаменательная для Великого князя встреча. Он знакомится с викарным Епископом Леонидом (Краснопевкиным). Их дружеские отношения продлятся до самой смерти Владыки в 1876 году. Воспоминания Владыки о посещении царского дворца в 1873 году дают представление о том, как развивалась духовная жизнь князя Сергия: «Обедали четверо: оба Великих князя и я с воспитателем… Во время обеда продолжался разговор, предметом коего было монашество… Поэтому много говорилось об Угреше, где еще в детстве, с А. Ф. Тютчевой был Великий князь Сергий… Воспитатель сказал: „Сергей Александрович, покажите Преосвященному Вашу моленную“. Великие князья привели меня в просторную высокую комнату с двумя-тремя окнами… Тут я увидел и образ св. Саввы, 6 или 8 вершков, о котором Великий князь сказал, что он всегда с ним, равно как и складень, также мною данный, с изображением Божией Матери с Богомладенцем, Сергия и Саввы. Уже давно, сказал мне Сергей Александрович, что ежедневно молится преподобному Савве» (Авчинников А. Г. Указ. соч., с. 10).
Когда Великий князь повзрослел, ему стали преподаваться серьезные науки. Богу было угодно, чтобы среди других профессоров, обучавших князя Сергия, был и Константин Петрович Победоносцев. Его «Сергей Александрович хорошо знал с детства, полюбил, всегда наслаждался его умными беседами» (Авчинников А. Г. Указ. соч., с. 13). Эта встреча, как покажут дальнейшие события, оказалась неслучайной.
ПАЛЕСТИНСКОЕ ОБЩЕСТВО
Весьма важным в жизни Великого князя стал 1881 год. В этом году он впервые посетил Святую Землю, с которой, по Божиему Промыслу, оказалась в дальнейшем связана вся его жизнь. Как свидетельствуют современники, пребывание Сергея Александровича и Павла Александровича в Иepyсалиме «прошло в непрерывных молениях у Гроба Господня и на Голгофе и в посещении достопримечательных мест Иерусалима и его окрестностей и произвело глубокое впечатление как на Августейших путешественников, так и на всех, кто имел счастие видеть их» (Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность за истекшую четверть века . Историческая записка. Составлена проф. А. А. Дмитриевским. СПб., 1907, с. 176).
Во время поездки он «самолично увидел безотрадное состояние Православия в Палестине, убедился в тяжелом и безпомощном положении русских богомольцев, особенно простого народа» (Архиепископ Димитрий Самбикин. Предсмертные мысли и думы о заслугах Православного Палестинского Общества. СПб., 1908, с. 8). Долгое время инициатором основания Палестинского общества выступал Василий Николаевич Хитрово. В силу ряда причин учреждение Общества было под вопросом. Постепенно сторонниками В. Н. Хитрово стали люди, близко стоящие к Великому князю Сергию: его бывший преподаватель Закона Божьего протоиерей Иоанн Рождественский, несколько позже бывший воспитатель Великих князей — генерал-адъютант Дмитрий Сергеевич Арсеньев. Большую роль сыграли, кроме того, К. П. Победоносцев и граф Е.В. Путятин
Председательство в этом Обществе Великого князя Сергия сразу, несмотря на многие препоны, решало вопрос о его официальном открытии. Князь Сергий не сразу согласился встать во главе Палестинского общества, взвешивая свои возможности принести действительную пользу делу. Но после поездки на Святую Землю для него это стало вопросом личной веры. Важно и то, что к Святой Земле тяготели и родители Великого князя: Император Александр II и Императрица Мария Александровна.
Еще до начала деятельности Палестинского Общества русские начали водворяться на Св. Земле. Известен своей деятельностью Архимандрит Антонин (Капустин), опиравшийся, судя по всему, на те средства, которые ему выделяла Императрица. В 1868 году он купил знаменитый Мамврийский дуб, а затем «принялся усиленно скупать участки земли, имеющие в каком-нибудь отношении важное для поклонников (паломников — ред.) значение, и устраивал приюты для них (Императорское Православное Палестинское Общество и его деятельность…). 5 августа 1886 года все участки земли в Бет-Джале были принесены Архимандритом Антонином в дар князю Сергию.
Князь Сергий становится во главе Православного Палестинского общества, председателем которого он был 23 года, до конца своей жизни. Палестина вошла в сердце князя Сергия, стала святым покровом его души. В его деятельности в Православном Палестинском обществе проявилась вся его горячая любовь к Богу. Есть свидетельства, что еще его отец, Император Александр II, в свое время сказал первому председателю, статс-секретарю Палестинского Комитета князю Оболенскому: „Это для меня вопрос сердца…“. „Вопросом сердца“ стала Святая Земля и русское на ней присутствие и для Князя Сергия. Дальнейшая жизнь Великого князя показала, что здесь не было ничего случайного.
Августейшие паломники великий князь Сергий Александрович, великая княгиня Елизавета Федоровна, архимандрит Антонин (Капустин) и другие паломники
на освящении храма св. Марии Магдалины в Гефсимании. 1888 г.
Фото из альбома иеромонаха Тимона
В 1888 году Николай II поручил Князю Сергею представлять Императорскую Семью на освящении храма св. Марии Магдалины в Гефсиманском саду, который был построен Романовыми в память Императрицы Марии Александровны, столько сделавшей при жизни для достойного присутствия Русской Церкви на Святой Земле. Храм находится у самой Елеонской горы. Красота и величие Святой Земли потрясли Великую княгиню Елисавету. „Как я хотела бы быть похороненной здесь“, — произнесла княгиня. Она подарила храму Евангелие, потир и воздухи. Посещение Святой Земли укрепило княгиню в решении принять Православие. Более того, Господь исполнил ее молитвенное пожелание: мощи святой преподобномученицы Елисаветы погребены именно здесь.
Как председатель Общества князь Сергий приложил много сил для коренного изменения ситуации с русскими паломниками в Святой Земле. Для того, чтобы понять, как на рядовом паломнике отразились образование и деятельность Палестинского общества, достаточно сослаться, например, на мемуары протоиерея Кл. Фоменко.
„В то время, в которое я предпринял первое мое путeшecтвиe в Св. Землю, Палестинскаго Общества еще не существовало. Путешествие на Восток было соединено с большими затруднениями и лишениями. Все это я и мои спутники почувствовали на опыте, когда о. Васой перевез нас из Пантелеимоновского подворья на пароходе австрийского Ллойда для дальнейшего путешествия в Св. Землю. Мы оказались в положении обездоленных сирот. Провизией на дорогу мы не запаслись. А нам предстояло плавание суток на десять. Поверите ли, нам на пароходе Ллойда не продавали даже чистой кипяченой воды для чая, а за 5 коп. давали какую-то бурду после отваренной вермишели! Нас на палубе толкали матросы, как рабочий скот. За что?! — я недоумевал. Наши паломники обращались ко мне за защитой (я был единственный Православный священник на палубе). Но мне наносили оскорбления еще более обидные, чем моим соотечественникам… Отдавшись поклонению святым местам Палестины, я мало заботился о потребности дня. Могу сказать только одно: было не без скудости… Вce это происходило до открытия Палестинского Общества.
Второе путешествие в Св. Землю я совершил уже под покровительством и руководством Палестинского Общества. Положение дела оказалось совершенно иное. Во-1-х, Общество значительно удешевило издержки для путешествия по св. местам Востока, выпустив по уменьшенным ценам „Паломнические книжки“ для путешественников I, II и Ш классов. Книжки эти — сущее благодеяниe для паломников. Книжки выдаются туда и обратно на год. Цена? — Из Киева, напр. <имер>, 3-й класс 38 руб. 50 коп. туда и обратно. Во-2-х, Общество устроило обширные странноприимные дома в Св. Граде. Этo так называемые „Палестинские постройки», при которых имеются: чайные, столовые, читальни, прачешные помещения и даже русские бани. Чего больше! В-3-х, уже у берега Яффы нашего неопытного паломника ожидают кавассы Палестинскаго Общества. Кавассы эти по преимуществу черногорцы, знающие и турецкий, и русский языки. Кавассы эти — образец услужливости, порядочности и бдительности по своей службе. Они точно дядьки для наших паломников на Востоке …
Палестинское Общество воспользовалось, по окончании последней войны с Турцией, отменой того пункта Парижского трактата, заключенного после Крымской войны, в силу которого наши корабли могли доходить только до вод Золотого Рога в Царьграде. Мраморное море, Дарданельский пролив, Архипелаг и Средиземное море были закрыты для наших кораблей и даже торговых пароходов. Вот почему в Константинополе мы должны были пересаживаться на австрийскиe пароходы. Теперь наши торговые пароходы свободно проходят все прописанные выше воды. Палестинское Общество вошло в соглашение с русским обществом пароходства и торговли по понижению цен для паломников. Садясь на пароход в Одессе или Севастополе, наш паломник теперь водворяется на родном пароходе дешево до самой Яффы. Здесь он как у себя дома. Капитанам пароходов дана инструкция не стеснять на пароходах наших паломников в отправлении сими последними богослужебных священнодействий. Теперь на русском пароходе вы в течение дня слышите или чтение акафистов паломниками, или пение священных песнопений. И особенно это заметно по утрам и вечерам. Это христианская заслуга Палестинского Общества. Во время второго моего путешествия я накануне праздника Св. Троицы мог безпрепятственно совершать в каюте I класса вечерню и утреню и прочесть коленопреклоненные молитвы дня Св. Троицы. А на пароходе Ллойда нам и втайне помолиться не давали. Спасибо Палестинскому Обществу!" (Прот. Кл. Фоменко. Личные воспоминания. Киевские Епархиальные Ведомости. 1907. № 21).
Но самое умилительное замечание протоиерея Фоменко — о том, что сделало Палестинское Общество на Св. Земле для христианского воспитания местного населения: «Раз, по дороге из Вифлеема в Иерусалим я зашел в школу в селе Бет-Джала. Мне сказали, что там будет выпускной экзамен. На этот экзамен приехал и Патриарх Герасим (уже почивший). С ним приехала большая свита греческого духовенства. Экзамен производился на русском языке. Женская школа в Бет-Джале. Положительно могу сказать, что этот прекрасный экзамен напомнил мне экзамены в наших епархиальных женских училищах. Русский выговор арабок был безупречен. Патpиapx экзаменовал по катихизису и св. истории на арабском языке. Посещал я школу Палестинскаго Общества еще и в городе Бейруте. Меня поразила масса детей. Это просто был цветник малюток, жизнерадостных, приветливых. Таких школ Общество основало в полудикой Палестине и Сирии немало».
Великий князь Сергий пошел еще дальше, он не только открывал школы, в которых обучали местное население русскому языку. Он хотел, чтобы русский язык звучал в Иерусалиме и на Божественной литургии в Храме у Гроба Господня. В декабре 1885 года он обращается к Иерусалимскому Патриарху Никодиму с просьбой: «Есть одно обстоятельство, которое нельзя не признать существенно важным для духовных потребностей наших богомольцев в Св<ятом> Граде. Достигнув своих стремлений, понятно, им хочется помолиться по душе, внимая молитвенным словам на родном, знакомом им языке, но это им почти не удается. Они, конечно, могут слушать службу на русском языке в Троицком соборе на русских постройках, но Троицкий собор для наших поклонников не храм Гроба Господня, не Вифлеемский Вертеп, не погребальная пещера Богоматери, между тем на этих именно святынях, кажется им, молитва их скорее дойдет до Престола Всевышнего». Подобные просьбы, — князь Сергий знал это, — должны были вызвать раздражение Иерусалимского священноначалия, но он все равно, упорно и последовательно, как это было вообще ему свойственно, отстаивал интересы русских людей на Святой Земле.
Благодаря Обществу значительно подешевели для паломников поездки на Святую Землю. По свидетельству Архиепископа Димитрия (Самбикина), «прежде всего Палестинское Общество озаботилось об улучшении и удешевлении путешествия русских богомольцев в Св. Землю… Оно с этой целью вошло в сношение с железнодорожными и пароходными обществами и достигло того, что наши богомольцы за крайне дешевую плату, с возможными для них удобствами, отправляются в Св. Землю: там их встречают с радушием, дают удобное помещение, крайне дешевый и хороший стол» (Архиепископ Димитрий Самбикин. Предсмертные мысли и думы о заслугах Православного Палестинского Общества. СПб., 1908, с. 8). В современном жизнеописании преподобного Кукши Нового (Одесского) есть фраза, выражающая удивление по поводу путешествия преподобного в 1894 году (кстати, на одном корабле вместе с Императрицей): «Как видно из рассказов о. Кукши, в то время его земляки — крестьяне часто имели возможность и средства путешествовать во Святую Землю». Дело, конечно, не столько в материальных возможностях крестьян, сколько в результатах деятельности Палестинского общества.
ИЗБРАННИЦА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ
Портрет великой княгини Елизаветы Федоровны.
Худ. Карл Рудольф Зон, 1885 г.
Свою жизнь с будущей святой, принцессой Гессен-Дармштадтской Елизаветой, князь Сергий связал в 1884 году. Принцесса произвела сильное впечатление на всех, кто ее увидел в России. Друг ее жениха, Великий князь Константин Константинович (известный поэт К.Р.) записал в дневнике: «…скоро подошел поезд невесты. Она показалась рядом с Императрицей, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта…» Еще более ярко его впечатление от избранницы Великого князя Сергия выразилось в его стихах:
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно, под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто
Средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту.
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
Великий князь Сергей Александрович с супругой великой княгиней Елизаветой Федоровной
Супружеская молодая пара вызывала всеобщее восхищение. Брак был явно благословен Богом, — это показала вся последующая жизнь Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны до самого их смертного часа. Великокняжеская чета жила в браке как брат с сестрой — а это удел немногих Божиих избранников! Анна Федоровна Тютчева благословила молодых образом «Божией Матери Трех радостей». Она писала Великому князю: «Я бы хотела, чтоб Ваша невеста прияла этот образ как благословение, идущее от Вашей матери и от святого, который столько веков являлся покровителем России и который вместе с тем и Ваш покровитель». Дело в том, что образ этот в свое время был подарен ею матери князя Сергия, Императрице Марии Александровне — у раки Преподобного Сергия Радонежского. В этот день князь Сергий был благословлен еще одним образом. Великий князь Константин Константинович записал в дневнике: «Я был у него, когда он одевался на свадьбу, и благословил его образком с надписью „Без Мене не можете творити ничесоже“…».
Думал ли Великий князь, избирая себе невесту по сердцу, о том, что его выбор даст Русской Православной Церкви новую святую? Конечно, мысли его были тогда о другом. Но именно его усилиями Великая княгиня Елисавета перешла в Православие, укрепившись в вере и истине. Ему, человеку горячему в вере, пришлось многое перетерпеть, проявить крайнюю и многолетнюю деликатность. В письме от 11/23 января 1891 года к брату Эрнесту Великая княгиня признавалась: «Не думай, что только земная любовь привела меня к этому решению, хотя я и чувствовала, как Сергей желал этого момента, и я знала много раз, что он страдал от этого. Он был настоящим ангелом доброты. Как часто он мог бы, коснувшись моего сердца, привести меня к перемене религии, чтобы сделать его счастливым; и никогда, никогда он не жаловался; и только теперь я узнала через жену Павла, что у него были моменты, когда он приходил в отчаяние. Как ужасно и мучительно сознавать, что я заставила многих страдать: прежде всего — моего родного, моего любимого мужа». В письме от 18 апреля 1909 года к Императору Николаю II Княгиня Елисавета приоткрыла завесу над этой тайной духовной жизни Великого князя Сергия: «Ты пишешь о духе прелести, в который, увы, можно впасть и о котором мы часто говорили с Сергеем. Когда я была протестанткой, Сергей, с его большим сердцем и тактом, никогда не навязывал мне своей религии; то, что я не разделяла его веры, было для него большим горем, но он находил силы стойко переносить его — благодаря отцу Иоанну, который говорил: „Оставьте ее в покое, не говорите о нашей вере, она придет к ней сама“. Слава Богу, все произошло именно так. Сергей, который знал свою веру и жил по ней настолько истинно, насколько может настоящий Православный Христианин, и меня (так) возрастил и, благодарение Богу, предостерег от этого „духа прелести“, о которой ты говоришь» (Материалы к житию… с. 25). Князь Сергий действительно «возрастил» для Православной Церкви святость своей супруги, что было бы совершенно невозможно без его личного примера, о чем и пишет Великая княгиня. Это неложное свидетельство о святости жизни Великого князя Сергия. Именно через личный пример своего мужа усваивала будущая преподобномученица Елисавета красоту и истинность Православной веры. В письме к отцу из Петербурга 8/20 марта она писала: «Земное счастье я всегда имела — когда была ребенком в моей старой стране, а как жена — в моей новой стране. Но когда я видела, каким глубоко религиозным был Сергий, я чувствовала себя отставшей от него, и чем больше я узнавала его Церковь, тем больше я чувствовала, что она приближает меня к Богу. Это чувство трудно описать». В другом письме к своему отцу она снова говорит о Православии именно как о «вере своего мужа»: так тесно слиты для нее оказались истины Православия и личный пример благочестивой христианской жизни князя Сергия: «Это было бы грехом оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым: никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я причиняю Вам боль». И в этом же письме снова тот же мотив: «Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем».
Зато какая, наконец, полная радость была у князя Сергия, когда его жена приняла решение о переходе в Православие! Он был тронут до слез: «Великая княгиня по собственному внутреннему побуждению решила присоединиться к Православной Церкви. Когда она сообщила о своем намерении своему супругу, у него, по словам одного из бывших придворных, „слезы невольно брызнули из глаз“…» (Архиепископ Анастасий Грибановский. Светлой памяти Великой княгини Елизаветы Феодоровны. М., 1995, с. 71).
12/25 апреля в Лазареву субботу было совершено Таинство Миропомазания Великой княгини Елисаветы Федоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елизаветы — матери святого Иоанна Предтечи. В жизни не бывает ничего случайного. Приняв святое имя матери св. Иоанна Предтечи, Елисавета Федоровна удостоилась в 1911 году посещения Иоанно-Предтеченского скита в Оптиной пустыни, куда женщин никогда не пускают. Там получила она из рук настоятеля скита, иеромонаха Феодосия, икону Св. Иоанна Предтечи с благословением: «Приимите, Ваше Императорское Высочество, образ Св. Иоанна Предтечи, покровителя скита сего. Да будет он покровителем и вашим и да хранит вас на всех путях вашей жизни». После Миропомазания Император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, с которой Елизавета Федоровна не расставалась всю жизнь и с ней на груди приняла мученическую кончину в Алапаевске. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: «Твой народ стал моим народом, твой Бог — моим Богом» (Руфь 1:16).
В 1891 году Великий князь назначается генерал-губернатором Москвы. Жить ему осталось 14 лет. Это были лучшие и плодотворнейшие годы его жизни, в Москве он проявился не только как государственный человек, но и как духовная личность. В эпоху всеобщей распущенности, в преддверии прихода «великого хама», князь не просто занял консервативную позицию по отношению ко всему совершающемуся. В своей деятельности он пошел духовным путем «удерживающего». Следует помнить о том, как тесно переплеталась в тот момент защита Монархии и защита Православия. В основе разрушения лежали, как всегда, духовные причины. Недаром вскоре после убийства Князя Сергия, в 1906 году, в дни Страстной седмицы, хорошо знавший его, неоднократно с ним встречавшийся будущий священномученик Митрополит Владимир (Богоявленский) в своей проповеди в церкви Московского Епархиального Дома говорил об этом времени: «Ни для кого не тайна, что мы живем во время не одной только политической, но и религиозной борьбы». Современники свидетельствовали: он «старался поднять нашу древнепрестольную столицу в различных отношениях, особенно в смысле хранения в ней, как исконно русском центре, ее национально-исторических преданий. И поникшее было в прежнее время, под воздействием чуждых нам влияний, значение ее святынь, исторических достопримечательностей, самого уклада жизни московской при нем поднялось, возвысилось и стало виднее во всех концах России» (Неоцененной памяти скончавшегося мученической смертью Великого князя Сергия Александровича. М., 1905). Либерализация и бездуховность начали захлестывать Россию. В этих условиях Великий князь не считал себя вправе идти на безконечные уступки, лишь разжигающие аппетит толпы. Революционные круги считали его главою «партии сопротивления». Историк С. С. Ольденбург в книге «Царствование императора Николая II» (СПб., 1991) писал: «Великий князь Сергий Александрович, много лет занимавший пост Московского генерал-губернатора, действительно был человеком твердых консервативных воззрений, способный в тоже время и на смелую инициативу» (с. 271).
В 1899 году, когда до революции было еще далеко, лишь немногие видели ее страшную опасность. Среди этих немногих, пытавшихся реальными действиями предотвратить угрожающий ход событий, были такие люди, как К. П. Победоносцев и Великий князь Сергий. Разложение было настолько всеобщим, что князя не понимали иногда даже близкие люди. Великий князь Константин Константинович записывает 30 марта 1899 года в своем дневнике: «Другой лагерь состоит из 3-х человек: Победоносцева, Горемыкина… и Боголепова. Они сумели „подействовать“ на Сергея, который всегда склонен преувеличивать политическую неблагонадежность учащих и учащихся, из Москвы то и дело пишет „зажигательные“ письма…» (К. Р. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма. М., 1998, с. 256). Однако последующие события подтвердили правоту князя Сергия, расплатившегося за свою приверженность Православию и Монархии мученической кончиной. Уже после его смерти Великий князь Константин Константинович запишет в своем дневнике совсем иное: «Хороши думские порядки! Грабежи и убийства по всей России продолжаются, грабители и убийцы большей частью благополучно скрываются…» (Там же, с. 306). Более того, сам Константин Константинович расплатится за всеобщее безволие и благодушие мученической кончиной от рук большевиков двух своих сыновей, уже причисленных Русской Зарубежной Церковью к лику святых. Иоанн и Константин были брошены в 1918 году в шахту в городе Алапаевске — вместе с преподобномученицей Елисаветой. Графиня А. А. Олсуфьева писала по поводу убийства Великого князя: «Подобно отцу, Александру II, он стал жертвой революционеров с той лишь разницей, что в 1881 году убили Императора, который должен был на следующий день подписать самую либеральную конституцию; в то время как Великий князь Сергий никогда не скрывал своего мнения относительно дара свободы молодым людям, которую следовало ограничить во избежание злоупотребления ею. Теперь мы видим, что его опасения были оправданны…» (Кучмаева И. К. Жизнь и подвиг Великой княгини Елизаветы Федоровны, с. 122).
Генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович (справа),
рядом с ним — великий князь Павел Александрович
Среди тех обвинений, которые выдвигаются против князя Сергия как генерал-губернатора Москвы, главное — трагедия на Ходынском поле, случившаяся во время коронации Императора Николая II в 1896 году. Действительно, на Ходынском поле погибло очень много людей из-за давки. Считают, что власти Москвы должны были выставить гораздо более полиции, чем ее было в дни коронации. Может быть, генерал-губернатор и допустил какую-то ошибку, хотя надо помнить пословицу: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Но следует учесть и другое. Люди — и простонародье, и приближенные Императора — чувствовали, что Ходынка — не просто катастрофа, а лишь мистическая увертюра к настоящей эпохальной катастрофе, которая случится в царствование Николая Второго. Обвинявший «по-родственному» Великого князя Сергия его двоюродный брат Константин Константинович записывает не после революции 1917-го или хотя бы 1905 года, а 26 мая 1896 года в своем дневнике, что в событиях на Ходынке «сказалась воля Божия». Люди понимали, что Бог недаром попустил при коронации такие жертвы. Эта же мысль просматривается и в известных описаниях Ходынской драмы. Дело в том, что в неофициальных описаниях коронации 1896 года невольно прорываются свидетельства того, что народная масса к этому времени уже в значительной степени груба и развращена, дышит предреволюционными настроениями, ведет себя не по-христиански. Поведение народа на Ходынском поле пробуждает самые мрачные мысли относительно того, чем же являлась народная толпа к концу ХIХ века. В Москву («на народные гулянья») пришло людей в несколько раз более того, чем ожидалось — по одним сведениям около полумиллиона, а по другим — более миллиона крестьян со всей подмосковной округи и европейской части России. Многие из них пришли совсем не для того, чтобы помолиться вместе за нового Царя (а молитва за Царя — главный смысл собрания Русской Земли на коронации!) или просто хотя бы «посмотреть на Царя». Пришли за безплатными подарками, за безплатным медом и пивом, бочки которого были выставлены на Ходынке. Даже враги русского Царя не могли скрыть своего презрения к той обезумевшей от возможности получить «безплатные подарки» людской массе, которая медленно давила сама себя на огромном поле под необычным майским солнцепеком. Описания, данные в книге «главного обвинителя» царской власти по поводу Ходынки Василия Краснова «Ходынка. Записки не до смерти растоптанного» (М. — Л., 1926), ужасают. Перешагивая через трупы, люди рвались за безплатным вином, черпая его картузами, ладонями. Было много утонувших в бочках. Краснов пишет о том, что Ходынка явилась прежде всего «отражением тупости, темноты и зверства» толпы, которая «не справилась сама с собой, впервые собравшись в таком множестве, собранная приманками небывалыми».
Удерживая руку разрушителей веры и государства, Князь Сергий на посту генерал-губернатора Москвы неустанно созидал. Несмотря на свою занятость, он участвовал в деятельности многих просветительских и благотворительных организаций: Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей; Комитета для оказания пособий вдовам и сиротам, пострадавшим на войне; Московского общества покровительства безпризорных и освобожденных из мест заключения несовершеннолетних; Московского Совета детских приютов, Иверской общины сестер милосердия. Много лет он заботился о становлении Московского исторического музея. Его усилиями приобретались новые экспонаты и музейные коллекции. Великий князь проявлял внимание ко всему, что отзывалось восстановлением духовных и национальных традиций. В 1904 году он издал распоряжение «о собирании и представлении самых точных сведений о существующих в Москве частных духовно-певческих хоров» (Кучмаева И. К.). Верной помощницей при этом была ему его жена, Великая княгиня Елисавета, также склонная к прямому, честному, а потому и деятельному проявлению веры. Еще до организации Марфо-Мариинской обители она стремилась к деятельной христианской жизни.
Это стремление супругов жить для Бога, ежедневно благотворить проявилось и в их подмосковном имении Ильинское. В Ильинском Великий князь Сергий построил родильный дом для женщин-крестьянок. В этой больнице часто совершались и крещения новорожденных детей. Восприемниками безчисленных крестьянских младенцев были Сергей Александрович и Елизавета Феодоровна. В праздники (Преп. Сергия Радонежского, св. пророка Илии, св. прав. Елисаветы) в Ильинское стекались люди со всей округи. Современник рассказывает: «Чем только не обязаны им (великокняжеской чете — В.М.) здесь крестьяне: и школами…, и больницами, и щедрой помощью в случаях пожара, падежа скота и всякой другой беды и нужды… Нужно было видеть Августейших помещиков в селе Ильинском в день престольного праздника, в Ильин день, среди крестьян после обедни на ярмарке. Почти все привозимое скупается ими и здесь же раздаривается крестьянам и крестьянкам от мала до велика. Крестьяне сел Ильинское, Усова и других, как дети сердечно сроднились с Их Высочествами». (Неоцененной памяти скончавшегося мученической смертью Великого князя Сергия Александровича. М., 1905).
Недалеко от Ильинского расположился Саввино-Сторожевский монастырь. Впервые здесь Князь Сергий был в 4 года. Монастырь исстари пользовался благосклонным вниманием русских государей. На поклонение мощам преподобного Саввы приезжал еще царь Иоанн Грозный с супругой Анастасией Романовной, а позже — царь Федор Иоаннович. Когда при царе Алексее Михайловиче монастырь стал царской загородной резиденцией, здесь были возведены царские палаты и дворец Государыни. Здесь Князь Сергий дышал воздухом русской коренной истории. Не от того ли так любил он Ильинское?
ПРЕПОДОБНЫЙ СЕРАФИМ
Мы мало знаем о почитании Князем Сергием русских святых. Знаем лишь о его личном благочестии. Однако исключением является Преподобный Серафим Саровский, в прославлении которого Великий князь принял самое деятельное участие. Присутствие на торжествах во дни прославления Преподобного в июле 1903 года стало большим событием в жизни Великого князя Сергия и Вел. кн. Елисаветы. Государь Николай Александрович отметил в своем дневнике: «15 июля тронулись в путь на богомолье в Саровскую пустынь… 16 июля … утром в Москве к нам сели в поезд дядя Сергей и Элла…»
Императрица Александра Федоровна с сестрой великой княгиней Елизаветой Федоровной
посещают источник прп. Серафима в дни Саровских торжеств. 17-19 июля 1903 г.
О пребывании в Сарове Князя Сергия и Княгини Елисаветы свидетельствуют воспоминания Архимандрита Сергия Страгородского, будущего Патриарха: «Из-за угла вылетела тройка: подъехал встречавший на границе губернии губернатор. Вскоре за ним оттуда же показалась четверка, а в открытом ландо Царь и Царица. Непосредственно за ними еще четверка, на которой приехала Царица-мать. Далее — экипажи с Великими князьями и княгинями… Когда Государь приблизился к воротам, на минуту звон прекратился, Владыка Митрополит сказал краткое приветствие, царственные особы приложились ко кресту, приняли кропление святой водой, поздоровались с Владыкой и впереди прежней духовной процессии, при звоне колоколов, при пении „Спаси, Господи, люди твоя…“ направились в Успенский собор. От ворот до собора направо стояли духовенство, хоругвеносцы, дивеевские монахини, народ; налево — саровские иноки, духовенство и народ. Момент — в высшей степени торжественный… По желанию Государя, из собора его провели в церковь Зосимы и Савватия… И Государь со всей царственной фамилией здесь впервые преклонился пред угодником Божиим… Владыка Митрополит осенил всех крестом, один из саровских иноков, в мантии, поднес Государю при входе во дворец хлеб-соль (черный хлеб на деревянном блюде)… И обитель с этого момента приняла в свои стены Августейших гостей… На торжества в Саров прибыли также Великие князья Сергий Александрович с супругой Елисаветой Феодоровной…».
Архимандрит Сергий вспоминает, как священнослужители ранним утром перенесли гроб, в котором пребывали мощи Преподобного, в часовню. «Мы с отцом Никоном крышку принесли немного пораньше гроба, минуты на две — три. В часовне было несколько монахов, иереев… Пришли офицеры из охраны… Вдруг сюда же входят военные генералы, дамы, барышни… Я стоял у крышки и не обратил сначала особенного внимания… Но всматриваюсь… И что же? Это — Великий князь Сергий Александрович с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной, и Великая княгиня Ольга Александровна с принцем Петром Александровичем Ольденбургским. Тронули они нас всех до глубины души… Когда им ответили, что принесли гроб, в котором лежал в земле Преподобный, они преклонились перед крышкой гроба (а гроб опускали в могилу), целовали ее. В гробу, от ветхости его, есть нечто вроде праха, пыли… Они брали эту пыль, завертывали ее в бумажки и уносили с собой… А Великий князь Сергий Александрович даже помогал опускать гроб в могилу…» Гроб со святыми мощами Преподобного был перенесен в Успенский собор из церкви святых Зосимы и Савватия Крестным ходом. Вместе с Государем Николаем Александровичем гроб нес Великий князь Сергий. Великий князь был человеком горячей веры. Как и другие, веровавшие в заступление Божиего угодника Серафима, он унес с собою частичку гроба Преподобного. Кроме того, ему была подарена великая святыня — мантия Преподобного Серафима, которая по возвращении из Дивеева была выставлена для всеобщего почитания в Большом Успенском соборе Кремля. В то время многие москвичи, приложившись к ней, получили исцеление от болезней. Впоследствии мантия была перевезена в храм св. пророка Божия Илии, который находился в имении Великого князя — селе Ильинском (Кучмаева И. К., с. 69). Мантия Преподобного Серафима осеняла Князя Сергия и после его мученической кончины: она была положена в храме-усыпальнице Великого князя.
19 июля 1903 года Архимандрит Сергий записывает в своем дневнике: «Вдоль толпы иногда проходит В.К.С. (Великий князь Сергий — В.М.) и раздает народу книжки и листки…».
Князь Сергий и Княгиня Елисавета были свидетелями многих чудесных исцелений, происходивших у мощей Преподобного Серафима. Например, на следующий день после прославления в Успенском соборе мать немой девочки отерла своим платком гроб с мощами Преподобного, а потом лицо своей дочери, и та сразу заговорила. В письме из Сарова Княгиня Елисавета писала: «…Какую немощь, какие болезни мы видели, но и какую веру! Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как они молились, как плакали — эти бедные матери с больными детьми, — и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать!»
МУЧЕНИЧЕСКАЯ КОНЧИНА
Разрушители русской государственности справедливо считали Великого князя главой «партии сопротивления», и они неминуемо должны были сделать его одной из своих первых кровавых жертв. И хотя он, будучи не согласен с нерешительными мерами правительства против серьезной угрозы государственного переворота, подал 1 января 1905 года в отставку с поста генерал-губернатора Москвы и остался лишь на должности командующего Московским военным округом, революционеры не оставили его в покое.
Разрушенная взрывом карета, в которой находился великий князь Сергей Александрович.
Снимок сделан фотографом Уголовного отделения Министерства юстиции 5 февраля 1905 г.
Внизу надпись: «Снимок № 3 разрушенной кареты. К протоколу осмотра (л.д.28). Судебный следователь. Подпись»
5/18 февраля 1905 года Великий князь выехал из Николаевского дворца в губернаторский дом. В 2 часа 47 минут уроженец Варшавы Иван Каляев бросил в карету Князя бомбу. Тело убиенного Князя Сергия было разорвано и страшно изуродовано. Великий князь Гавриил, любивший «дядю Сергея» и помнивший его с детства, в своих воспоминаниях пишет: «Говорили, что сердце дяди Сергея нашли на крыше какого-то здания. Даже во время похорон приносили части его тела, которые находили в разных местах в Кремле, и клали их завернутыми в гроб» (Великий князь Гавриил Константинович. В Мраморном дворце. Из хроники нашей семьи. СПб. — Дюссельдорф. 1993, с. 41). Вместе с Великим князем мученическую гибель от бомбы террориста принял его кучер Андрей Алексеевич Рудинкин. Сразу после взрыва Великая княгиня выбежала из дворца, она еще имела в себе силы с великим самообладанием собирать по частям разбросанное тело мужа. Уцелели нательный крест и образки. Останки Великого князя Сергия были покрыты солдатской шинелью, на носилках отнесены в Чудов монастырь и поставлены близ раки Святителя Алексия, Небесного покровителя Москвы и духовного друга Преподобного Сергия Радонежского. Потом шинель, которой было покрыто тело Князя Сергия, и носилки были помещены в храме-усыпальнице, как и многие иные вещи, с которыми оказалась связана духовная жизнь и мученическая кончина князя. Отпевал Великого князя 10 февраля будущий священномученик Митрополит Владимир (Богоявленский) со всеми викарными Епископами и духовенством столицы.
То, что террористы совершили свое злодеяние спустя месяц после отставки Великого князя, свидетельствует об одном: преступление было не столько политическим, сколько духовным. Мученический характер его кончины сразу почувствовали современники. Так, протоиерей Митрофан Сребрянский записал: «7 февраля. Сейчас служили мы панихиду по новом мученике Царствующего Дома Великом князе Сергие Александровиче. Царство Небесное мученику за правду!» (О. Митрофан Сребрянский. Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке. М., 1996, с. 250). Именно как мученичество восприняла смерть мужа и Великая княгиня Елисавета. В телеграмме от 8 февраля 1905 года она писала представителям Московской городской думы: «Искренно благодарю Думу за молитвы и за выраженное Мне сочувствие. Великим утешением в Моем тяжелом горе служит сознание, что почивший Великий князь находится в обители Святителя Алексия, память которого Он так чтил, и в стенах Москвы, которую Он глубоко любил и в Святом Кремле которой Он мученически погиб».
Три года спустя, в 1907 году, протоиерей священномученик Иоанн Восторгов в день памяти Преп. Сергия Радонежского сказал: «Сегодня именины Преподобного отца нашего Сергия, память святых мучеников Сергия и Вакха; в честь одного из них и назван великий Радонежский подвижник и всея России чудотворец. Не вспоминается ли нам невольно умерший смертью мученика, соименный преподобному Сергию и имевший его небесным покровителем, царственный витязь и подвижник за землю русскую благоверный Великий князь Сергий Александрович… В этот час заупокойного о нем моления, продолжая в любимой им Москве любимое им дело, мы призываем его светлый дух, и, приобщая его к радости подвига во имя Церкви и России, мы уповаем на невидимое его нам вспоможение духом его любви, его загробного дерзновения в молитве к Богу» (Прот. Иоанн Восторгов. Полное собрание сочинений. СПб., 1995, с. 350-353). А Архимандрит Анастасий в память о Великом князе сказал, что злодеи хотели запятнать Кремль царственной кровью, но лишь «создали новый опорный камень для любви к Отечеству», дали «Москве и всей России нового молитвенника».
Известно, что Великая княгиня Елисавета навестила в тюрьме убийцу своего мужа, террориста Каляева, и простила его от имени мужа. Много лет сотрудничавший с Князем Сергием В. Ф. Джунковский писал по этому поводу: «Она, по своему характеру всепрощающая, чувствовала потребность сказать слово утешения и Каляеву, столь безчеловечно отнявшему у нее мужа и друга». Узнав, что Каляев — человек крещеный, она подарила ему Евангелие и маленькую иконку, призвав его к покаянию. Она же просила Императора о помиловании убийцы. Но Каляев не проявил раскаяния и отказался просить о помиловании. Он даже дерзновенно писал Великой княгине, что лишь «посочувствовал» ее горю, потому и говорил с ней, но не жалеет о содеянном зверстве…
Панихида по великому князю Сергею Александровичу у памятника-креста на месте его убиения на территории Кремля близ Никольских ворот
Памятник-крест, сооружённый на месте убиения великого князя Сергея Александровича в Кремле.
2 апреля 1908 года на месте гибели Великого князя Сергия был установлен памятник-крест сооруженный на доброхотные пожертвования пятого гренадерского полка, шефом которого при жизни был покойный. Крест был сделан по проекту художника В. Васнецова, на кресте запечатлена была Евангельская строфа: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят». После революции крест был разрушен, причем 1 мая 1918 года его собственноручно сбросил веревкой с постамента — Ленин. Сейчас копия этого креста установлена в Новоспасском мужском монастыре, куда в 1995 году были торжественно перенесены останки Великого князя Сергия. Ему поклоняются все, кто проходит в храмы Новоспасского монастыря. Надгробие Князя Сергия находится в нижнем храме — во имя св. Романа Сладкопевца. Храм является родовой усыпальницей Романовых.
Могила великого князя Сергия Александровича в Новоспасском монастыре.
Венок возложен в ходе празднования 125-летия ИППО.
Фото П. В. Платонова
Крест-памятник великому князю Сергею Александровичу в Новоспасском монастыре.
Воссоздан и установлен в 1998 г.
Великий князь Сергий был погребен в Чудовом монастыре, который был разрушен в начале 30-х годов. Вместе с тем был уничтожен и храм-усыпальница. Но все-таки, по Божиему Промыслу, пришло время собирать разбросанные камни. В 90-х годах, когда в Кремле производились ремонтные работы, было обретено место погребения убиенного Князя Сергия. 17 сентября 1995 года его останки были перенесены в Новоспасский монастырь. В храме Романа Сладкопевца проходят службы, и Князю Сергию верующие люди поклоняются как святому мученику. Перед его надгробием постоянно можно увидеть молящихся на коленях людей. Известно, что в монастыре уже начали записывать случаи исцелений, связанных с мощами Князя Сергия. Например, женщина, в течение 15-ти лет страдавшая экземой на руках, свидетельствовала, что получила исцеление, когда разбирала личные вещи Великого князя, обретенные на месте его захоронения.
При жизни Великого князя преподобномученица Елисавета Федоровна свидетельствовала, что именно личный пример истинно христианской жизни Князя Сергея Александровича привел ее в Православную Церковь. Мученическая кончина, которой он удостоился, не только подтвердила ее слова, но показала и большее, о чем она не могла сказать при его жизни: его жизнь была воистину личным подвигом «удерживающего». Не отсюда разве столь озлобленная клевета, которой, как правило, подвергались в нашей истории самые чистые, самые патриотически настроенные и много сделавшие для Отечества личности? В. В. Вяткин в своей книге «Христовой Церкви цвет благоуханный. Жизнеописание преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Феодоровны» (М., 2001) пишет: «Он был оклеветан не только революционерами, врагами великой национальной России, но и многими представителями „высшего“ общества. Его неутомимо чернили за рубежом, чем особенно прославился германский император Вильгельм II. Но он, помня слова Спасителя, „в мире скорбни будете“ (Ин.16, 33), высоко неся имя Православного Христианина, не воздавал им злом за их беззакония. Мать-Церковь обильно подавала ему свои утешения, и он наслаждался Ее святыней. Однако безбожный мир продолжал жестоко преследовать его, и, наконец, он был зверски убит» (с. 47). Не так давно мощи его благоверной супруги преподобномученицы Елисаветы прошествовали по всей необъятной России. Думается, не так уж и далек тот день, когда мы сможем восстановить историческую справедливость, воздать должное святой душе и святому жизненному подвигу Великого князя.
