Юлиус штрейхер нюрнберг. Штрейхер Юлиус: биография. Штрейхер Юлиус: деятельность после путча

Тем временем злосчастный доктор Маркс, назначенный - против своей воли! - защитником Штрейхера, оказался объектом злобных нападок со стороны газетчиков. Его адвокатская контора регулярно подвергалась обыскам, а сам он постоянно пребывал под "дамокловым мечом" внезапного ареста без предъявления обвинения и тюремного заключения на неопределенный срок. Из соображений собственной безопасности доктору Марксу приходилось даже - насколько это можно было делать адвокату, не нарушая правил приличия! - всячески отмежевываться от своего подзащитного, доставлявшего ему одни беспокойства. Опасения адвоката вовсе не были лишены оснований - один из защитников другого подсудимого, бывшего имперского министра и протектора Богемии и Моравии Константина барона фон Нейрата, был именно подобным образом подвергнут аресту среди бела дня и тюремному заключению в течение шести недель без предъявления какого-либо обвинения. К тому же адвокатам защиты не было дозволено подвергать сомнению юрисдикцию трибунала или непредвзятость судей.

Julius Streicher (Юлиус Штрейхер), в пяти частях

Штрейхер прокомментировал это следующей дневниковой записью: "Право обвиняемого дать отвод судье по причине недостаточной беспристрастности последнего соответствует общепринятой судебной практике. И в самом деле - что это будет за суд, если, например, судья окажется родственником представителя противной стороны? В этом показательном суде над побежденными победители являются одновременно и обвинителями, и судьями, поэтому они просто не могут быть беспристрастными, что и очевидно, и неизбежно. Прекрасно отдавая себе в этом отчет, они заранее установили соответствующее правило, изначально лишающее обвиняемых возможности оспаривать справедливость отправляемого "правосудия". Вот в чем состоит смысл всего этого фарса!" - продолжал яснее ясно излагать свои мысли на бумаге бывший гаулейтер - "Данный процесс не сулит ничего хорошего обвиняемым, поскольку правосудие в этом случае слепо и пристрастно; перед судом была поставлена задача придать несправедливости видимость законности, скрыть произвол, творимый им под личиной отправления правосудия".
Так, например, Штрейхер ходатайствовал перед судом о вызове в качестве свидетеля бывшего шефа нюрнбергской полиции, обергруппенфюрера СА Оберница. Он просил у суда дозволить Оберницу дать свидетельские показания касательно конфликта, происшедшего между ними в ноябре 1938 года, когда Штрейхер пытался отмежеваться от разрушения Нюрнбергской синагоги в ходе событий, последовавших за "Имперской Хрустальной ночью" (впоследствии ему удалось оправдать это требованиями архитектурного плана перестройки города). Но суд отклонил просьбу о вызове этого свидетеля.
Характерно, что прибывший в Нюрнберг 26 ноября 1945 года из Москвы кровавый прокурор сталинских "показательных процессов" Андрей "Ягуарьевич" Вышинский (тот самый Вышинский, который, в свою бытность судейским чиновником Временного правительства, подписал в июле 1917 года приказ об аресте В.И. Ульянова-Ленина и Г.Е. Апфельбаума-Радомысльского-Зиновьева, вследствие чего им и пришлось скрываться в Разливе!) на торжественном ужине в "Гранд-Отеле", данном в его честь западными союзниками, подняв бокал, во всеуслышание заявил: "За обвиняемых! Чтобы их путь из суда вел прямиком в могилу!".
В довершение ко всему, трибунал стремился подавить в зародыше любые попытки заключенных поднять вопрос об условиях их содержания в тюрьме. Когда Штрейхер однажды попытался выступить против практиковавшихся во время допросов таких "мер воздействия", как избиения допрашиваемых, что нередко приводило к физическим увечьям (у самого Штрейхера было, например, серьезно повреждено колено) и направил по этому поводу официальный протест на имя судьи Джексона, судья распорядился уничтожить эту бумагу и даже не вносить ее в реестр проходящих документов.
По воспоминаниям уцелевших после процесса обвиняемых, приговоренных к различным срокам тюремного заключения, царившее в те дни повсеместное настроение можно было охарактеризовать одним единственным словом - прямо-таки ветхозаветная жажда мести. Око за око, зуб за зуб, смерть за смерть! Атмосферу тех дней наглядно характеризовало письмо, полученное судьей Джексоном от богатого нью-йоркского предпринимателя Эрнеста Шенфельда и содержавшее, в частности, следующие строки: "Если это представится возможным, то моим страстным желанием было бы, в случае и после вынесения смертного приговора Юлиусу Штрейхеру, не только присутствовать при его казни, но и принять личное непосредственное участие в приведении приговора в исполнение". Автор письма выражал готовность взять на себя все транспортные расходы и даже - сверх того! - предлагал судье Джексону крупную денежную сумму в знак "персональной благодарности" от себя лично.
Одержимый своей юдофобией Штрейхер с самого начала неустанно повторял, что этот процесс олицетворяет собой "триумф мирового иудейства". Он был твердо убежден в том, что "умрет, как мученик" - именно потому, что "всегда вел непримиримую борьбу с иудеями". Но фактом по-прежнему оставалось то, что ему не было никакой нужды оправдываться в причастности к актам массового уничтожения евреев, ибо, начиная с 1939 года, он попросту уже не занимал никаких официальных должностей в Третьем рейхе. Поэтому психоаналитик доктор Гильберт, обследовавший "умственно-психологическое состояние" каждого из обвиняемых, предрекал, что защита Штрейхера будет основываться на "причудливых" ссылках на некие "духовные прозрения", "мировой сионизм", "учение Талмуда", и что на эти доводы "вряд ли стоит отвечать серьезными контраргументами".
В то же время доктор Гильберт всерьез предлагал выдвинуть против Штрейхера, к примеру, обвинение в "предательстве германской молодежи" - не в последнюю очередь, потому, что один из обвиняемых, бывший глава молодежной организации НСДАП - "Гитлеровской молодежи" ("Гитлерюгенд") и гаулейтер Вены Бальдур фон Ширах заявил на суде, что во всплеске антисемитизма в Германии, в разжигании которого обвинялся в первую очередь издаваемый Штрейхером еженедельник "Дер Штюрмер", в действительности была гораздо больше повинна книга американского "автомобильного короля" Генри Форда Старшего "Вечный жид" (известная также под названием "Иуда сквозь эпохи", а в русском переводе как "Международное еврейство"), издававшаяся многомиллионными тиражами по всему миру (кроме единственных в описываемое время "политкорректных" стран - СССР и Монгольской Народной Республики). Между тем, Генри Форд Старший на момент Нюрнбергского процесса был еще жив, вполне здоров, а скандальное судебное разбирательство по поводу его юдофобской книги было еще впереди. Судья Паркер подчеркивал, что "Штрейхер вообще не имеет никакого отношения ни к заговору" (с целью захвата Европы и мира, как гласил один из главных пунктов обвинения - В.А.), "ни вообще к какому бы то ни было планированию".
Тем не менее, все судьи были едины в стремлении повесить Юлиуса Штрейхера во что бы то ни стало - причем все равно, за что. Лишь бы повесить. Но, поскольку для этого необходимо было все же вынести по пунктам конкретный приговор с указанием вины, за которую бывший гаулейтер Франконии будет отправлен на виселицу, между представителями обвинения постоянно возникали серьезные разногласия. Предлагалось, например, признавать подсудимых виновными и определять тяжесть их вины и суровость приговора в соответствии с положением и должностями, занимаемыми теми в прошлом. Так, советский обвинитель Волчков заявил, что "Штрейхер был близко связан с Гитлером лично" - это представлялось ему достаточно веской причиной для отправки экс-гаулейтера на виселицу. На это судья Биддл возразил, что ему кажется нелепым считать какого-то "мелкого ненавистника евреев заговорщиком" на основании лишь того, что он был личным другом Гитлера, или гаулейтером, или нацистом. Тем не менее, в конце концов, Штрейхер был признан виновным по пунктам 1 и 4 и приговорен к повешению вместе с Герингом, фон Риббентропом, Кейтелем, Кальтенбруннером, Борманом (приговоренным к смерти заочно), Розенбергом, Йодлем, Франком, Фриком, Заукелем и Зейсс-Инквартом.
Совершенно спокойно выслушав вынесенный ему приговор, Юлиус Штрейхер твердо и наотрез отказался ходатайствовать перед судом о помиловании. Видимо, в наказание за очередное проявление "строптивости", выразившееся на этот раз в категорическом отказе от подачи апелляции, тюремщики отнеслись к нему наименее снисходительно, по сравнению со всеми другими приговоренными. Его старший сын, бывший офицер "Люфтваффе" (Военно-Воздушных Сил Третьего Рейха), и жена Штрейхера Адель были допущены на последнее свидание с приговоренным перед казнью всего лишь на сорок пять минут. В одной из своих последних бесед Штрейхер, между прочим, упомянул о своем заклятом враге - шефе Нюрнбергской полиции Бенно Мартине, который пытался уйти от ответственности, утверждая, что в действительности являлся глубоко законспирированным участником антигитлеровского Сопротивления. "Да если бы я лишь раскрыл рот по поводу Мартина", - многозначительно намекнул Штрейхер, - ему тоже пришлось бы совершить "прыжок в высоту".
"Франкенфюрер" подчеркнул, что первоначально обдумывал возможность самоубийства, однако затем отказался от этой мысли, решив, что гораздо важнее заявить на суде о том, почему он так настойчиво боролся против иудеев. Он до самого конца так и не изменил своего мнения о них в лучшую сторону, и менее всего - здесь, во время Нюрнбергского процесса, который от начала до конца считал окончательным подтверждением всего того, что он всегда думал и говорил об иудеях.
При прощании с сыном, Штрейхер заверил его, что даже у подножия виселицы не преминет еще раз публично присягнуть на верность Адольфу Гитлеру, а напоследок убежденно произнес: "Геринг, Кейтель и Йодль - все они умрут также достойно, как и подобает мужчинам!".
Как известно, имперскому маршалу Герману Герингу удалось избежать позорной смерти в петле, приняв яд, тайно переданный ему в камеру неизвестно кем. Встревоженные самоубийством главного обвиняемого, генералы-члены Четырехсторонней комиссии по приведению казни в исполнение - приказали тюремщикам завернуть всем осужденным, остававшимся пока что в живых, руки за спину и сковать их в таком положении стальными наручниками. Наручники было приказано расстегнуть и снять их с осужденных лишь после прибытия на место казни, после чего немедленно заменить их прочными шелковыми шнурками, которые предполагалось развязать лишь за считанные секунды перед тем, как опора уйдет из-под ног стоящего под виселицей осужденного и веревочная петля затянется у него на шее.
Десятерых осужденных доставили из камеры смертников в помещение для казни по одному, неся их с четырех сторон за руки и за ноги лицом вниз. При этом американские палачи, по воспоминаниям очевидцев, проявили гораздо большую нервозность, чем те, кого они собирались казнить. Избежавший виселицы фельдмаршал Мильх (наполовину еврей) записал в своем дневнике "по свежим следам", через несколько часов после казни: "Каждый из них принял свою смерть очень храбро. Один "ами" сказал о них: "У них в жилах лед вместо крови".
Последними словами осужденного Йоахима фон Риббентропа были: "Да хранит Господь Германию, и да будет Он милостив к моей душе. Мое последнее желание - объединенная Германия, взаимопонимание между Востоком и Западом и мир во всем мире".
Фельдмаршал Кейтель сказал перед смертью: "Более двух миллионов германских солдат умерли за свое Отечество. Теперь и я отправляюсь вслед за ними и за моими сыновьями, отдавшими все за Германию!".
Заукель произнес: "Я умираю невиновным. Да хранит Господь Германию и да возвратит Он ей былое величие!".
Йодль был краток: "Приветствую тебя, моя Германия!".
Осужденные Фрик и Розенберг взошли на виселицу безропотно и встретили смерть в полном молчании.
Ганс Франк нашел в себе мужество для тонкой издевки, ограничившись выражением благодарности за ту доброту, с которой с ним обращались тюремные надзиратели.
Зейсс-Инкварт, как бывший юрист, был более многословен: "Надеюсь, эта казнь явится финальным актом в трагедии под названием "Вторая мировая война", и люди извлекут из этого примера должный урок для того, чтобы восстановить истинное взаимопонимание между всеми народами. Я верю в Германию!".
Фрик громко и отчетливо выкрикнул: "Да здравствует вечная Германия!".
(Странным образом, те же самые слова произнес перед казнью руководитель заговора высшего военного руководства германского вермахта против Гитлера, полковник Клаус Шенк граф фон Штауффенберг, казненный после подавления генеральского путча в Берлине вечером 20 июля 1944 года).
Штрейхер, у которого было сильно повреждено колено, очень беспокоился, сможет ли он подняться по ступенькам лестницы к виселице такой же твердой поступью и без посторонней помощи, как обещал это при прощании с женой и сыном. В ту последнюю встречу он даже сказал им, что специально тренируется для этого случая ходить без трости. В последний раз "франкенфюрер" совершил эти свои ежедневные упражнения накануне казни. Казнь состоялась (как пишет известный британский историк Дэвид Ирвинг, "по причудливой иронии судьбы") 16 октября (в тринадцатый день двенадцатого месяца Адара) 1946 года, в день "веселого праздника Пурим" - одного из главных священных дней по иудейскому календарю, напоминающий о расправе иудеев со своим главным недоброжелателем Аманом, а заодно - с его десятью сыновьями и с 75 000 "зложелателями", "мыслящими недоброе об иудеях", "во дни" правления древнеперсидского царя Артаксеркса. Как известно из Книги Есфири, Аман и его десять сыновей были именно повешены (по ветхозаветному слову: "Проклят всяк висящий на древе"). С большим трудом, скрывая боль в колене, Юлиус Штрейхер поднялся по ступеням виселицы в сопровождении священника.
"Хайль Гитлер!" выкрикнул Штрейхер, стоя под виселицей. - "Нынче у нас тут веселый иудейский праздник! Но все же это мой Пурим, а не ваш! Настанет день, когда большевики перевешают многих из вас, очень многих! А я ухожу - к Богу!".
Палачи поспешили надеть Штрейхеру на голову черный мешок, но прежде чем люк успел уйти у него из-под ног, гауляйтер успел выкрикнуть: "Адель, моя любимая жена!".
Всех осужденных повесили на длинных веревках, так что их шейные позвонки сломались под тяжестью тел, и смерть наступила достаточно быстро. А вот Юлиусу Штрейхеру было предназначено умереть от удушья, и потому его повесили на очень короткой веревке, что сделало смерть осужденного особенно мучительной.
Об этом заключительном эпизоде жизни и карьеры "франкенфюрера" автору, тогда еще молодому студенту-выпускнику, рассказывала Татьяна Григорьевна Ступникова, участвовавшая в Нюрнбергском процессе в качестве переводчицы, ставшая, волей судьбы, свидетельницей последних минут земного существования осужденных, и описавшая свои впечатления от процесса в книге воспоминаний "Ничего кроме правды", вышедшей впервые только в начале нынешнего, XXI, века.
После казни трупы осужденных были сфотографированы сначала в одежде, а затем - раздетыми донага. Затем тела уложили в гробы и вывезли из Нюрнберга в бывший германский концентрационный лагерь Дахау, превращенный, после капитуляции Третьего рейха, в лагерь американский. Там трупы были кремированы, а пепел казненных высыпан в реку Изар.
Между прочим, один из предприимчивых американских офицеров поспешил сделать на этом "событии века" свой маленький бизнес. Он договорился с местной типографией об изготовлении серии сувенирных почтовых конвертов с напечатанной на них эмблемой Международного военного трибунала, наклеенной негашеной почтовой маркой с видом Нюрнберга и списком имен всех повешенных, причем имя Геринга было напечатано на этих конвертах (то ли по ошибке, то ли сознательно - с целью придания конвертам дополнительной ценности, как филателистическому раритету) не с пометкой "казнен", а с пометкой "совершил самоубийство" (что, конечно, соответствовало длействительности).
Вот к какому печальному (хотя и закономерному) вполне добропорядочного, на первый взгляд, немецкого бюргера привел усвоенный им с юности, под влиянием неправильного воспитания в духе нетерпимости и ненависти к инородцам и инаковерцам, антисемитизм, который (несколько перефразируя высказывание великого гуманиста Томаса Манна об антикоммунизме), можно с полным правом назвать "главной глупостью ХХ столетия".

Здесь конец и Богу нашему слава!

Юлиус Штрейхер появился на свет 12 февраля 1885 года в семье учителя сельской школы во франконской деревушке Флейнгаузен, близ старинного германского города Аугсбурга. С началом Великой войны (Первой Мировой) в 1914 году он ушел добровольцем на фронт, был награжден за храбрость и отвагу Железными Крестами II и I степеней, всеми тремя степенями медали "За отвагу" и рядом других боевых наград Германской империи.

Вернувшись с войны и переосмыслив ее причины и подоплеки, Штрейхер, основал в 1919 году в Нюрнберге "Немецкую социальную партию", влившуюся под его руководством в 1921 году в состав Национал-социалистической германской рабочей партии (НСДАП). Присоединившись к Адольфу Гитлеру, он принял участие в мюнхенском восстании 8-9 ноября 1923 года, направленном против социал-демократического берлинского правительства "ноябрьских преступников".

После подавления путча, Юлиус Штрейхер был осужден вместе с Гитлером и другими участниками, и приговорен к заключению в тюрьме Ландсберг. После выхода на свободу Штрейхеру было запрещено заниматься преподаванием в учебных заведениях (в Германии еще и по сей день действует этот закон лишающий провинившегося возможности заработать себе на жизнь, - "запрет на работу по профессии").

В период запрета НСДАП Юлиус Штрейхер руководил пришедшей на смену этой партии, в качестве правопреемницы, организацией "Великогерманское Народное сообщество". В качестве делегата от этой организации Штрейхер был в 1924 году избран в баварский ландтаг, депутатом которого он неизменно избирался до 1932 года, что говорит о его большой популярности среди избирателей.

В 1928 году ветеран войны и мюнхенского восстания стал гаулейтером (национал-социалистическим "секретарем обкома") Франконии (исторической области Германии), получив именно на этом партийном посту свое знаменитое прозвище "вождя франков" ("франкенфюрера").

Это прозвище расценивалось самим Штрейхером как весьма лестное для него и как бы ставило бывшего скромного учителя-фронтовика в один ряд с легендарными франкскими королями.

Юлиус Штрейхер, начиная с 1923 года приступил также к изданию малоформатного, но уже многотиражного еженедельника "Дер Штюрмер" ("Штурмовик"), который политические противника Штрейхера - либералы и коммунисты, стали клеймить уже не просто "погромным и антисемитским", но вдобавок и "порнографическим" листком.
Вообще же в основе публикаций в "Штюрмере", по глубочайшему убеждению противников Штрейхера, лежал "беззастенчивый и патологический антисемитизм", причем общий собирательный портрет "иудея", представавшего со страниц еженедельника перед аудиторией, "щедро приправлялся такими кровавыми наветами, как обвинение иудеев в ритуальных убийствах христианских младенцев", а также утверждениями о подчинении всемирного масонства "невидимому высшему руководству", состоящему также из иудеев, и другими обвинениями.

Вот за эту-то свою печатно- агитационную деятельность, направленную против мировой иудейской власти, Штрейхер и был после окончания "Европейской Гражданской войны" 1939-1945 годов заключен западными "союзниками" сначала в тюрьму, а затем и в лагерь Мондорф.

Однако, даже заклятый враг Штрейхера - Бенно Мартин, высший руководитель СС и полиции Нюрнберга - вынужден был признать в ходе проведенного следственными органами союзников дознания, что Штрейхер выступал против "Имперской хрустальной ночи" 9 ноября 1938 года. Свое отрицательное отношение к "Хрустальной ночи" Юлиус Штрейхер обосновывал своим глубоким убеждением в том, что в долгосрочной перспективе допущенные в Германии по отношению к иудеям беззакония и произвол пойдут на пользу тем же иудеям.

Тем не менее, Юлиус Штрейхер очень скоро превратился во "врага №1" всего организованного "международного иудейского сообщества" (по его же собственному выражению). Между тем, заветной мечтой "франкенфюрера", по его же собственным словам, было вовсе не поголовное истребление еврейского населения Германии. Штрейхер хотел лишь дожить до того дня, когда все иудеи будут, в конце концов, изгнаны за пределы дорогого ему Фатерланда. Он утверждал, что даже многие из аккредитованных в Германии зарубежных дипломатов мысленно аплодируют его активной антисемитской деятельности.
В середине тридцатых годов, уже при Третьем рейхе, впавший в немилость у "властей предержащих" (чем он был обязан, в первую очередь, Герману Герингу) Штрейхер удалился на свою ферму Плайкерсгоф, расположенную в его родной Франконии. На клочке земли, купленной на собственные деньги, Штрейхер построил там ферму с коровником, где и прожил всю войну, не поддерживая никаких контактов с какими бы то ни было властными структурами национал-социалистического режима.

И вот настал тот день, когда бывший гаулейтер Франконии и издатель еженедельника "Дер Штюрмер" Юлиус Штрейхер, начал свой крестный путь на Голгофу. Он был арестован офицером американских оккупационных войск, майором Генри Блиттом, прибывшим за ним "по наводке" 22 мая 1945 года в крестьянский дом в Вайдбруке. Майор Блитт препроводил "франкенфюрера" в тюрьму Зальцбурга, где бравые вояки дяди Сэма сразу же заковали арестованного в наручники, которые ни разу не снимали с него в течение последующих пяти дней.

23 мая Штрейхера, все еще закованного в наручники и одетого только в нижнюю рубашку и кальсоны, перевезли в тюрьму баварского города Фрейзинг, где он был заключен в карцер. В карцере не имелось не только окон, но и кровати и даже стула, так что спать заключенному приходилось на холодном каменном полу. Несколько дней спустя, после перевода в тюрьму города Висбадена, заключенный Штрейхер записал в своем тюремном дневнике, что во фрейзингской тюрьме "ами" (американцы) два-три раза в день ставили его "к стенке" с поднятыми над головой руками, скованными наручниками, после чего чернокожий рядовой, а чаще - белый офицер военной полиции США хлестал заключенного кожаной плетью по половым органам. Как только Штрейхер пытался опустить руки, чтобы прикрыть гениталии от ударов плети, ему немедленно наносился удар прямо в пах ногой, обутой в тяжелый армейский ботинок. В результате не только гениталии, но и вся промежность заключенного Штрейхера постоянно пребывали в страшно распухшем состоянии.
После очередного избиения белый офицер военной полиции удалялся, и наступал черед рядового состава доблестной армии США. Рядовые (почему-то именно негры) в течение дня неоднократно заставляли заключенного Штрейхера открывать рот, чтобы плюнуть ему туда. Если заключенный отказывался открыть рот, американцы насильно разжимали ему челюсти деревянной палкой, и все-таки плевали Штрейхеру в рот. Кроме того, тюремщики заставляли заключенного гаулейтера пить из "параши". Если он отказывался пить из "параши", его избивали кожаной плетью.
Питаться узника заставляли исключительно протухшими объедками и картофельной шелухой. Когда же Штрейхер однажды дерзнул отказаться употребить в пищу какие-то совершенно сгнившие помои, принесенные ему "на обед", чернокожие тюремщики повалили заключенного на пол и заставили лизать свои армейские ботинки.

Наконец, 26 мая ему приказали готовиться к поездке в Висбаден. В висбаденской тюрьме Штрейхеру впервые с момент ареста начали оказывать медицинскую помощь.

Многие из товарищей "франкенфюрера" по несчастью отметили в "лагерных" дневниках свое неподдельное восхищение поведением Штрейхера, упорно не желавшего сгибаться под бременем столь драматических для заключенных обстоятельств. Когда их перевозили на грузовиках из "лагеря" Мондорф через всю южную Германию в Нюрнбергскую тюрьму, последний правитель Третьего рейха, гросс-адмирал Карл Дениц, сказал Штрейхеру: "За Вашу судьбу я спокоен. Меня волнует другое - как смогут пройти через все это все остальные!?".
Особенно удручало по-прежнему одержимого "еврейской темой" бывшего гаулейтера Франконии непропорционально большой, по его мнению, процент иудеев среди тех, кто допрашивал заключенных.
"Среди англичан нет ни одного иудея. У американцев же сплошь одни иудеи...и только один у русских".
"Два раза в день по коридору проходит женщина в мундире лейтенанта (иудейка) и с довольной ухмылкой заглядывает в дверной глазок моей камеры, как бы говоря: "Здесь он, здесь...Уж теперь-то он никуда от нас не денется!".
Для союзников имело значение, прежде всего, то, что Штрейхер являлся в их глазах "профессиональным антисемитом", но они старались в своих гневных филиппиках уделять не меньшее значение его репутации "любителя порнографии".
Однако с выработкой конкретной формулировки обвинения против подсудимого Штрейхера у обвинителей возникали большие затруднения. Ведь он, хотя и публиковал в своих изданиях порой и вздорные обвинения иудеев во всех смертных грехах, сам никого своими руками не убил (по крайней мере, после окончания Первой мировой войны в 1918 году), не подписал ни одного смертного приговора, не участвовал ни в пресловутой конференции в Ваннзее по "окончательному решению иудейского вопроса", ни в депортации иудеев на Восток...
Несмотря на физические издевательства и тяжелые психологические условия заключения, бывший гаулейтер Франконии по-прежнему живо реагировал на все происходящее, занося в свой дневник соответствуюшие записи.

И вот Нюрнбергский процесс начался. В свой первый день в суде Юлиус Штрейхер видел и воспринимал все происходящее совершенно отличным от своих товарищей по заключению образом. Для него это было последней возможностью "скрестить мечи с иудеями".
Подобно рейхсмаршалу Герману Герингу, Штрейхер не питал ни малейших иллюзий по поводу исхода процесса лично для себя, считая смертный приговор себе заранее предрешенным. Об этом свидетельствует, в частности, следующая дневниковая запись Штрейхера, сделанная в день открытия процесса: "Для тех, кто еще не совсем ослеп, не может быть ни малейшего сомнения в том, что в зале суда гораздо больше иудеев и полу-иудеев, чем неиудеев. Три четверти всех журналистов, почти все переводчики, стенографисты - как мужчины, так и женщины - а также все остальные помощники - бесспорно, иудейского происхождения. Как презрительно и самодовольно ухмыляются они, глядя на нас, ведь мы - обвиняемые и сидим на скамье подсудимых... На их лицах так и читается глумливая фраза: Ну, теперь-то вся их шайка, и даже Штрейхер, у нас в руках!".

По воспоминаниям уцелевших после процесса обвиняемых, приговоренных к различным срокам тюремного заключения, царившее в те дни повсеместное настроение можно было охарактеризовать одним единственным словом - прямо-таки ветхозаветная жажда мести. Атмосферу тех дней наглядно характеризовало письмо, полученное судьей Джексоном от богатого нью-йоркского предпринимателя-иудея Эрнеста Шенфельда и содержавшее, в частности, следующие строки: "Если это представится возможным, то моим страстным желанием было бы, в случае и после вынесения смертного приговора Юлиусу Штрейхеру, не только присутствовать при его казни, но и принять личное непосредственное участие в приведении приговора в исполнение".

Юлиус Штрейхер с самого начала неустанно повторял, что это судилище олицетворяет собой "триумф мирового иудейства".
Все судьи были едины в стремлении повесить Юлиуса Штрейхера во что бы то ни стало - причем все равно, за что. Лишь бы повесить.
Совершенно спокойно выслушав вынесенный ему приговор, Юлиус Штрейхер твердо и наотрез отказался ходатайствовать перед судом о помиловании.
"Франкенфюрер" подчеркнул, что первоначально обдумывал возможность самоубийства, однако затем отказался от этой мысли, решив, что гораздо важнее заявить на суде о том, почему он так настойчиво боролся против иудеев. Он до самого конца так и не изменил своего мнения о них в лучшую сторону, и менее всего - здесь, во время этого оккупационного и отвратительного судилища, который от начала до конца является наглядным подтверждением всего того, что он всегда думал и говорил об иудеях.

При прощании с сыном, Штрейхер заверил его, что даже у подножия виселицы останется верен Адольфу Гитлеру и идеям национального социализма, а напоследок убежденно произнес: "Геринг, Кейтель и Йодль - все они умрут также достойно, как и подобает мужчинам!"

Десятерых осужденных доставили из камеры смертников в помещение для казни по одному, неся их с четырех сторон за руки и за ноги лицом вниз. При этом американские палачи, по воспоминаниям очевидцев, проявили гораздо большую нервозность, чем те, кого они собирались казнить. Избежавший виселицы фельдмаршал Мильх (наполовину еврей) записал в своем дневнике "по свежим следам", через несколько часов после казни: "Каждый из них принял свою смерть очень храбро. Один "ами" сказал о них: "У них в жилах лед вместо крови".

Штрейхер, у которого было сильно повреждено колено, очень беспокоился, сможет ли он подняться по ступенькам лестницы к виселице такой же твердой поступью и без посторонней помощи, как обещал это при прощании с женой и сыном. В ту последнюю встречу он даже сказал им, что специально тренируется для этого случая ходить без трости. В последний раз "франкенфюрер" совершил эти свои ежедневные упражнения накануне казни.

Казнь состоялась (как пишет известный британский историк Дэвид Ирвинг, "по причудливой иронии судьбы" 16 октября 1946 года, в день "веселого праздника Пурим" - одного из главных священных дней по иудейскому календарю,

С большим трудом, скрывая боль в колене, Юлиус Штрейхер поднялся по ступеням виселицы в сопровождении священника. В сех осужденных повесили на длинных веревках, так что их шейные позвонки сломались под тяжестью тел, и смерть наступила достаточно быстро. А вот Юлиусу Штрейхеру было предназначено умереть от удушья, и потому его повесили на очень короткой веревке, что сделало смерть осужденного особенно мучительной.

Штрейхер Юлиус был одним из идеологов национал-социалистического движения. Его расистские труды оказали влияние на развитие нацистской партии. Штрейхер имел огромное влияние в Третьем рейхе, был ответственен за пропаганду и призывы к геноциду евреев. Лично знаком с Гитлером. Для многих является олицетворением немецкого идейного нациста тридцатых годов.

Штрейхер был казнён по приговору военного трибунала за преступления, совершенные против человечества. В данной статье будет рассмотрена его биография.

Юлиус Штрейхер: детство

Родился Юлиус двенадцатого февраля 1885 года в Баварии. Его семья была глубоко верующей, родители регулярно посещали церковь и соблюдали все католические каноны. Отец Фридрих был учителем в церковной школе, мать - домохозяйка. Помимо Юлиуса, в семье было ещё девять детей.

О детстве будущего нациста известно мало. По некоторым данным, отец часто избивал его и был домашним тираном. Юноша получил образование в той же школе, где преподавал его родитель. После её окончания он поступил в университет на педагогический факультет.

Непродолжительное время Юлиус преподавал в школе. Судя по всему, именно тогда он стал увлекаться радикальными течениями. Возможно, именно отец привил Юлиусу расистские взгляды.

Война

Штрейхер Юлиус хотел сделать карьеру учителя в католической школе, но его планы оборвала война. В 1914 году он записался добровольцем в армию. После недолгого обучения его отправили на фронт. В самом начале Великой войны Германская империя не испытывала недостатка в солдатах. Мобилизация и огромный подъём патриотических чувств принесли Кайзеру даже переизбыток солдат. Поэтому многих "увольняли" из вооружённых сил в первый год войны.

Штрейхер Юлиус сражался на Западном фронте и проявил себя как храбрый боец. За год на фронте он получил два Железных креста и был повышен в звании до лейтенанта. Однако затем его уволили из армии за несоблюдение устава, вместе с запретом повторно призываться. Некоторые современники считают, что его выгнали за преступления против мирного населения Бельгии и Франции. Эта теория выглядит весьма правдоподобной, если учесть будущие предпочтения Штрейхера.

После войны

После возращения с фронта Юлиус Штрейхер продолжает преподавать в школе. Однако мирная жизнь ему уже не нравится. Будучи ветераном боевых действий, он требует к себе огромного уважения ото всех окружающих.

В 1917 году по всей Германии распространяются антимилитаристские настроения. Происходит революция и провозглашается Веймарская республика. В новом мире нет места для таких как Штрейхер, поэтому он проникается к нему ненавистью. Работая учителем в школе, он активно следит за политической жизнью в стране. Поддерживает крайних националистов.

Начало политической деятельности

В 1919 году Штрейхер создаёт свою "социалистическую" партию СПГ. Однако в ней мало общего с другими социалистическими течениями. Юлиус Штрейхер становится радикальным антисемитом. В эти времена подобные взгляды в Германии были очень популярными. Проигрыш в войне, глубокий экономический и социальный кризис, непосильные контрибуции - некоторым немцам было намного легче винить в своих проблемах кого-то другого.

Штрейхер повсюду видел еврейский заговор. Он заводит знакомство с национал-социалистами, общается с Гитлером, который нередко выступает в Мюнхене. В 1921 году национал-социалистическая партия набирала популярность. Однако многие члены партии не были согласны со взглядами Гитлера. Его обвиняли в попытке узурпировать власть и диктаторских замашках. Главные лица партии, включая Дрекслера, вышли на связь со Штрейхером, пытаясь примкнуть к нему. Это грозило уничтожить Гитлера как политическую фигуру, поэтому он лично прибыл в Мюнхен и требовал прекращения контактов с СПГ.

Однако Штрейхер вовсе не пытался стать во главе националистов. Более того, он первый обратился к будущему фюреру и предложил сотрудничество. Через некоторое время его партия объединилась с НСДАП.

Пивной путч

Осенью 1923 года в Германии начинается новый кризис. Неспособность Берлина своевременно выплачивать контрибуции привела к оккупации Рурского региона французскими войсками. Это отразилось на росте национализма в немецком обществе. Правительство Веймарской Республики понимает, что бесполезно начинать новую войну. И этим воспользовались радикальные элементы. Гитлер решил, что пришло время для открытого выступления. Он задумывает путч в Мюнхене, который, по его мнению, должен был перерасти во всенародную революцию. Штрейхер Юлиус тут же поддержал замысел своего лидера.

Ночью восьмого ноября представители баварского правительства собрались в огромной пивной. Они слушали выступление лидера региона, в то время как штурмовые отряды нацистов окружали здание. После этого Гитлер ворвался в пивную и провозгласил о начале революции.

Начальники баварской полиции и администрации были арестованы. Под дулами пистолетов они согласились принять участие в формировании нового правительства. Штрейхер поддержал планы Гитлера на открытый бунт. Однако ночью правительство подняло регулярные войска по тревоге. Бунт оказался под угрозой.

Марш

Тогда нацисты решили маршем идти в центр Мюнхена, в надежде на поддержку армии и полицейских. Гитлер и Штрейхер шли впереди всей процессии. Но вместо ликующей толпы сторонников на Мариинплац их встретили вооружённые до зубов военные.

Некоторые источники сообщают, что первым открыл огонь именно Штрейхер Юлиус. Кто он такой, тогда почти никто не знал. Несмотря на близкие отношения с лидерами национал-социалистов, он редко появлялся на публике. После поражения путча лидеры НСДАП были арестованы, Гитлер оказался за решёткой. Фюрер запомнил участие Штрейхера, которому удалось избежать наказания, и после лично ручался за него, ссылаясь на его отвагу во время Пивного путча.

Штрейхер Юлиус: деятельность после путча

После провала открытого выступления Штрейхер начал выпускать собственную газету "Штурмовик". Это было одно из самых антисемитских изданий во всей Германии. Примитивизм и отвратительность пропаганды Штрейхера приводили к тому, что даже многие члены НСДАП отказывались читать газету. В еженедельнике Юлиуса в теории рассказывалось о жизни в стране. Однако на практике там только описывались больные идеи редактора о мировом заговоре евреев. "Дер Штюрмер" публиковал цитаты из наиболее оголтелых антисемитских источников.

Штрейер пытался помимо ненависти к евреям придать оттенок научности своим идеям.

В газете рассказывалось о различных сионистских культах, которые на протяжении веков совершали зверства. Часто упоминалось о приношении арийских детей в жертву и других оккультных ритуалах. Также в "Штурмовике" публиковались "письма" людей, которые чаще всего составлял сам Штрейхер. В них нередко писалось о различных подлых деяниях евреев. Например, крестьянин из Фраконии докладывал, как его сосед, еврей по национальности, крал кур или портил имущество. А профессор из Франкфурта рассказывало том, как еврей-торговец постоянно обманывалего. Причём все истории были крайне примитивными, а евреи выступали абсолютно бездушными монстрами.

В 1925 году Гитлер лично назначил Юлиуса гауляйтером Нюрнберга. Он был неплохим оратором и часто ездил по стране с выступлениями. Был фанатичным нацистом. Издательство газеты совмещал со своей преподавательской деятельностью. На уроках Штрейхер рассказывал детям об антисемитизме и учил их ненавидеть евреев. Также все ученики обязаны были кричать "Хайль Гитлер", когда в класс входил Штрейхер Юлиус. История умалчивает о настоящих причинах его увольнения. Судя по всему, его методы обучения зашли настолько далеко, что в 1928 году руководство школы было вынуждено выгнать его.

Политическая деятельность

Несмотря на потерю работы, политическая карьера Штрейхера пошла вверх. Он продолжал ездить по Баварии с выступлениями и больше времени уделял "Штурмовику". В 1929 он становится гауляйтером Франконии. После прихода нацистов к власти его избрали в рейхстаг. В среде НСДАП ходили легенды о дурных наклонностях Штрейхера.

Ширер сообщал, что Юлиус любил расхаживать по городу с плетью в руке и избивать, кого захочет. Также был случай, когда Штрейхер лично посетил местную тюрьму и побил заключённых, чтобы выпустить пар. Он вёл разгульную жизнь, имел множество любовниц и регулярно хвастался о своих похождениях. Был любителем порно и извращённых форм секса. В пределах вверенного ему региона был фактически диктатором и мог позволить себе делать абсолютно всё.

Конфликт в партии

Юлиус был чересчур одиозной фигурой даже в нацистской среде. Отношение к нему было весьма неоднозначным. Но у него были мощные покровители. Гитлер любил Штрейхера за его фанатичную преданность и реальную веру во все нацистские идеалы.

Геббельс же считал Штрейхера опасным в плане пропаганды для народа. Его поведение, странные высказывание и излишне топорные статьи могли негативно сказаться на имидже НСДАП. Ещё до войны Йозеф неоднократно пытался запретить Штрейхеру выступать. Даже Рудольф Гесс считал его статьи глупыми и излишне натуралистичными.

Кто такой Штрейхер Юлиус, широкие массы узнали, когда тираж его газеты достиг полумиллиона экземпляров. По воспоминаниям участников Нюрнбергского процесса, Гесс обмолвился, что самые ограниченные и необразованные подчинённые читали "Дер Штюрмер".

У Юлиуса был личный конфликт с Герингом, после того как тот попытался "изменить" биографию своего подчинённого. Дело в том, что у Эрхарда Мильха были еврейские корни, но он был полезен для НСДАП. В итоге в "Штурмовике" начались нападки на Геринга, которые инициировал Юлиус Штрейхер.

Абрам Гольдберг - такое "настоящее имя" придумал ему рейсхмаршал в ответ на травлю. Некоторые учёные нашли доказательства еврейского происхождения Штрейхера, но эти теории не считаются официальными.

Смерть

В конце мая Юлиус был арестован союзническими войсками. Во время трибунала над военными преступниками он был единственным, кто не отдавал прямого приказа убивать людей.

Его осудили за разжигание ненависти и подстрекательство к геноциду. На суде он постоянно рассказывал про мировой заговор и вёл себя неадекватно. Казнь на Нюрнбергском процессе Юлиуса Штрейхера сопровождалась его истеричными возгласами "Хайль Гитлер".

Юлиус Штрейхер

Штрайхер, Юлиус, Штрейхер (Streicher), (1885-1946), нацистский политический деятель, ярый антисемит. Родился 12 февраля 1885 в деревне Флейнхаузен, Верхняя Бавария; девятый ребенок в семье учителя римско-католической начальной школы. О молодых годах его известно только то, что в 1909 он был учителем в пригороде Нюрнберга. До начала Первой мировой войны Штрайхер год прослужил добровольцем, но был изгнан из армии за крайнюю недисциплинированность, а в его послужном аттестате появилось запрещение когда-либо служить в германской армии. Но начавшаяся вскоре 1-я мировая война списала предыдущие грехи Штрайхера, тем более что он проявил себя храбрым солдатом, за что получил Железный крест II и I степени и звание лейтенанта. После войны он вновь стал учительствовать в Нюрнберге, но неожиданно для себя втянулся в политическую жизнь на стороне ультраправых националистических сил.

В 1919 Штрайхер создал политическую организацию, опиравшуюся исключительно на антисемитизм. В 1921 вступил в НСДАП. В 1923 Штрайхер основал собственный печатный орган "Дер Штюрмер", который вскоре приобрел репутацию наиболее ярого антисемитского издания в Германии. В 1925 Штрайхер был назначен гауляйтером Франконии со штаб- квартирой в Нюрнберге, при этом продолжал преподавать в школе. Его ученики обязаны были каждый день приветствовать своего преподавателя выкриком "Хайль Гитлер!". В 1928 его уволили из школы за пропаганду антисемитизма. В 1929 Штрайхера избрали в баварский ландтаг от нацистской партии.

В партии Штрайхер слыл специалистом "по возбуждению толпы". Из года в год в своих выступлениях и статьях он призывал к борьбе с евреями . Страницы его газеты пестрили заметками и карикатурами на евреев, историями о ритуальных убийствах, порнографией и письмами к редактору, обвинявшими евреев во всех грехах. Молодые люди сообщали имена девушек, танцевавших с евреями; зубные врачи жаловались на коллег-евреев, якобы ставивших пластины, которые моментально разрушаются; пациент психиатрической лечебницы утверждал, что стал жертвой еврейского заговора. Даже гибель дирижабля "Гинденбург" в мае 1937 газета приписывала еврейскому заговору. Гитлер с огромным наслаждением прочитывал каждый номер газеты от корки до корки.

В январе 1933 Штрайхер был избран в рейхстаг от нацистской партии от Тюрингии. В это же время он был назначен руководителем Центральной комиссии по противодействию еврейским проискам и бойкотам. В 1934 ему присвоили звание группенфюрера СС (генерал- лейтенант). Повсюду таская с собой хлыст, вышагивая по своему округу как недовольный хозяин, получая удовольствие от избиения людей в присутствии свидетелей, он быстро приобрел репутацию неуправляемого эксцентричного самодура. Однажды он посетил Нюрнбергскую тюрьму, где в компании приятелей жестоко избил молодого заключенного. Присваивая конфискованную еврейскую собственность, он быстро приобрел себе состояние. Штрайхер предоставлял своим друзьям возможность скупать по дешевке принадлежавшие евреям дома и компании. Его не раз обвиняли в изнасиловании и неоднократно возбуждали против него уголовное дело за клевету.

Его антисемитизм обрел патологические формы. Еще в 1925 Штрайхер заявлял: "Тысячи лет евреи были народом-разрушителем. Пусть сегодняшний день станет началом уничтожения евреев". 1 апреля 1933 он объявил национальным днем бойкота евреев. В 1935 Штрайхер с энтузиазмом приветствовал принятие Нюрнбергских законов о гражданстве и расе. В 1937 он говорил: "Еврей всегда питается кровью других народов, ему всегда необходимы убийства и жертвы. Победа наступит только тогда, когда весь мир будет свободен от евреев". 10 ноября 1938 он открыто выступил в поддержку общенационального погрома евреев. После начала 2-й мировой войны Штрайхер стал самым ярым сторонником истребления евреев на оккупированных восточных территориях. 6 января 1944 он написал в своей газете: "Подъем национал-социализма предоставляет нам возможность освободить континент от еврейских поработителей и эксплуататоров навсегда". Жестокий, свирепый садист, он признавал только силу как решение любых проблем. Штрайхер не уставал осыпать презрением не только врагов, но и своих соратников по партии. Его присутствие в высших эшелонах нацистской партии несомненно дискредитировало нацистское движение в глазах общественного мнения.
К 1939 Гитлер, долгое время симпатизировавший ярому антисемитизму Штрайхера, начал раздражаться поведением своего соратника и несколько раз делал ему прохладные выговоры. Наконец на Штрайхера был официально наложен Redeverbot (запрет на публичные выступления). В 1940 Геринг назначил комиссию по расследованию личной и общественной жизни Штрайхера. В результате Штрайхер был смещен со всех партийных постов, что, однако, не остановило его.

На Нюрнбергском процессе Штрай-херу было предъявлено обвинение "в публичном подстрекательстве к убийствам и истреблению евреев". Неугомонный Штрайхер назвал этот процесс "триумфом мирового еврейства". Его не признали виновным в причастности к агрессии, поскольку он не принимал участия в разработке планов вторжения, не являлся военным, политическим или дипломатическим советником Гитлера. Однако, он был признан виновным по 4 пунктам и приговорен к смертной казни. 16 октября 1946 его подвели к виселице в Нюрнбергской тюрьме. Поднявшись на эшафот, он резко выкрикнул: "Purimfest" (еврейский праздник, знаменовавший поражение Хама, притеснителя евреев, в библейские времена). Последними словами Штрайхера были: "Хайль Гитлер!".

Использован материал Энциклопедии Третьего рейха - www.fact400.ru/mif/reich/titul.htm

Штрейхер (Streicher) Юлиус (12.2.1885, Флейнхаузен, Аугсбург - 16.10.1946, Нюрнберг), партийный деятель, обергруппенфюрер СА (1934). В 1908 поступил на военную службу. В 1911 вступил в Демократическую партию. Участник 1-й мировой войны, лейтенант. За боевые отличия награжден Железным крестом 1-го и 2-го класса. В ноябре 1918 года вступил в подразделения Добровольческого корпуса. После демобилизации работал учителем в Нюрнберге. Основатель (апрель 1919) и руководитель «Социалистической партии Германии» (СПГ). Один из самых яростных антисемитов. В 1921 велись переговоры об объединении СПГ с НСДАП, что вызвало еще один кризис в партии. 8.10.1922 вступил в НСДАП. 16.4.1923 основал антисемитскую газету «Штюрмер» («Der Sturmer») и до конца ее существования (1945) являлся главным публицистом и автором основных статей. Эта газета, даже по меркам Третьего рейха, занимала воинствующие антисемитские позиции, в т.ч. очень много внимания уделялось сексуальным домогательствам евреев к арийским женщинам, сексуальным извращениям у евреев и т.д. Во время «Пивного путча» выступал с митингами в Мюнхене; закончив выступление Штрейхер присоединился к колонне нацистов. При столкновении с полицией, по ряду свидетельств, первый выстрел сделал именно Штрейхер. С 6.4.1924 член баварского ландтага. С 9.7.1924 1-й президент Великогерманского народного общества. После воссоздания НСДАП возглавляемые Штрейхером организации вошли в состав НСДАП, а он сам получил партбилет НСДАП № 18. «Нов тот день, когда он лежал со мной на мостовой Фельдхернхалле, я поклялся, что не брошу его, пока он не бросит меня», - сказал Гитлер . Со 2.4.1925 гаулейтер Нюрнберга-Фюрта (в 1929 его гау и гау Центральная Франкония были объединены в одно - Франкония во главе с Штрейхером). В 1928 уволен из школы за пропаганду антисемитизма. С 1929 член ландтага Баварии. В своих статьях выступал с резкими нападками на евреев, обвиняя их в развращении немецкого народа, во всевозможном вредительстве и т.д., его газета - «Штюрмер» - была переполнена карикатурами и материалами полупорнографического характера. С 12.1.1933 депутат Рейхстага от Франконии. В 1933 возглавил Центральную комиссию по противодействию еврейским проискам и бойкотам. В то же время постоянно ходили слухи об участии Штрейхера в изнасилованиях, но доказано ничего не было; против неоднократно возбуждались уголовные дела по обвинению в клевете. Штрейхер объявил 1.4.1933 Днем национального бойкота евреев. Один из главных инициаторов проведения всегерманского еврейского погрома -«Хрустальной ночи» 10.11.1938. После начала войны выступал с призывами к полному уничтожению еврейского населения на оккупированных территориях. 16.2.1940 снят со всех постов после вмешательства

За антисемитскую пропаганду и призывы к геноциду .

Юлиус Штрейхер
нем. Julius Streicher
Дата рождения	12 февраля (1885-02-12 )
Место рождения
Дата смерти	16 октября (1946-10-16 ) (61 год)
Место смерти
Страна
Род деятельности	политик , журналист , издатель, антисемит и автор
Награды и премии
Автограф
Юлиус Штрейхер на Викискладе

До начала политической карьеры

Юлиус Штрейхер родился 12 февраля 1885 года в Флейнхаузене близ Аугсбурга , Бавария . Он был девятым ребёнком в семье Фридриха Штрейхера, учителя римско-католической начальной школы. Перед войной поступил добровольцем в Германскую армию, проработав перед этим некоторое время учителем в начальной школе. Однако после года службы он был уволен из армии за недисциплинированность с запрещением в дальнейшем служить в вооружённых силах.

После Первой мировой войны

После войны Штрейхер продолжил преподавать в школе, однако вскоре начал участвовать в политической жизни страны на стороне крайне правых сил.

В Третьем рейхе

Отношение к Штрейхеру в партии было неоднозначным: Герман Геринг , Рудольф Гесс , Роберт Лей и Ялмар Шахт открыто заявляли, что он своими непристойными статьями и моральным обликом (Штрейхер активно занимался скупкой конфискованного еврейского имущества) наносит движению гораздо больше вреда, чем пользы. О его корыстолюбии в партии ходили легенды. В 1938 году Йозеф Геббельс неоднократно запрещал его публичные выступления. С другой стороны, Гитлер практически всегда его поддерживал, говоря: «Я не считаю, что задача политического руководителя состоит в том, чтобы попытаться улучшить человеческий материал, лежащий готовым в его руках».

В 1937 году Штрейхер вступил в серьёзную конфронтацию с Герингом, назвав в одном из номеров «Дер Штюрмер » его единственную дочь «плодом искусственного оплодотворения». Этот выпад в адрес Геринга был связан с тем, что он хотел видеть Эрхарда Мильха , которого Штрейхер считал евреем, своим заместителем и скорректировал ему биографию . В ответ Геринг добился от Гитлера финансовой проверки деятельности Штрейхера, результатом которой стало удаление его со всех партийных постов в 1940 году. После этого он прямо политикой не занимался, сосредоточившись на редактировании «Дер Штюрмер». Газета продолжала издаваться до 1945 года. В последние недели войны де-факто стал вновь исполнять обязанности гауляйтера Франконии. 23 мая 1945 года он был арестован американцами.

Нюрнбергский процесс

На Нюрнбергском процессе (проходившем в главном городе Франконии, гауляйтером которой был Штрейхер) ему было предъявлено обвинение в подстрекательстве к убийствам евреев, что подпадало под Обвинение 4 процесса - преступления против человечества. В ответ Штрейхер назвал процесс «триумфом мирового еврейства». Во время освидетельствования Штрейхер был признан вменяемым и способным отвечать за свои действия, хотя и одержимым навязчивой идеей. Он говорил, что обвинители и судьи - евреи, и не раскаялся. По словам психиатров , проводивших обследование, его фанатичный антисемитизм - продукт больной психики, однако в целом он производил впечатление адекватного человека.

Когда столовую для обвиняемых разделили на отсеки для приёма пищи, Штрейхер попал в компанию самых убеждённых нацистов, к Гессу , Эриху Редеру и Иоахиму фон Риббентропу . По свидетельству психолога Густава Гилберта , работавшего с заключёнными, «последние двое сидели с оскорблённым видом - им явно было не по душе принимать пищу в обществе такой одиозной фигуры, как он».

Его адвокат - доктор Ганс Маркс пытался построить защиту своего клиента на том, что его «Дер Штюрмер » никто не воспринимал всерьёз. Однако Штрейхер выступал резко против этого. Он доказывал, что отдавал приказы о разрушении синагог «из чисто архитектурных соображений». По его словам, он читал об уничтожении евреев в зарубежных газетах, но не верил в это. Он утверждал, что призывал искоренять еврейский народ, но не в буквальном смысле.

Когда его приговорили к смерти, он сказал: «Разумеется, смертная казнь! Чего ещё можно было ожидать! Да и они с самого начала это знали». Во время казни, встав под петлей, он громко крикнул: «Purimfest!» (еврейский праздник Пурим - торжество над врагами иудеев). «Я отправляюсь к Богу. Однажды большевики повесят вас!» Затем он несколько раз выкрикнул: «Хайль Гитлер! » По свидетельству палача Джона Вудза , последнее «Хайль Гитлер!» донеслось уже из мешка. После приведения приговора в исполнение тело Штрейхера вместе с телами других казненных было кремировано , а прах тайно вывезен и развеян.

Юлиус Штрейхер был.